Сердце Черного Льда [С иллюстрациями]
Шрифт:
В сменявшихся картинах древних времен Якош Белин видел, как флогероны утрачивают сходство со своими братьями — эронами.
Если в Бухте Скорби они выделялись лишь темными одеждами и перепончатыми крыльями, то с каждым днем войны с Опустошителем их все сильнее переполняла энергия Рубина. Камень Ярости, вместилище родовой магии флогеронов, сначала он изменил их облик. Они стали выше, некоторые превратились в настоящих гигантов. На головах у них выросли роговые гребни, лица вытянулись в зубастые пасти. Сама чешуя, когда-то мягкая и сверкающая, потемнела и стала походить на
Потом Рубин изменил их сущность. В бою флогероны вспыхивали живыми факелами. Серпы — их излюбленное оружие — наносили страшные пылающие раны. Маги флогеронов топили врага в озерах лавы, сжигали в пламенных вихрях.
Темный огонь, веками таившийся в душах флогеронов, вырвался наружу. Никто и ничто более не могло загнать его обратно.
— В решающем сражении флогероны объединили свои силы и воззвали к глубинам земли. Они пробудили вулканы, спавшие тысячелетия вокруг Толоса. Дождь из серы и пепла продолжался двадцать один день. Потоки лавы проложили новые русла рек. Так Толос пал во второй раз.
В затянутом маревом небе над рухнувшим в глубины земли Толосом огненный хоровод. Флогероны празднуют победу.
Но что это? От хоровода отделяется огненное кольцо и, сжигая все на пути, падает на землю, катится валом ревущего огня.
Изумленные союзники пытаются закрыться силой Алмазов, развеять огонь ветрами, наконец, просто спастись бегством. Но все напрасно.
Немногих избежавших огня пожинают серпы налетевших следом флогеронов. Полноте, флогеронов ли? Сколь мало сходство с ночными жителями гор в этих духах яростной стихии, чья плоть состоит из бушующего жара.
— Так кончилась война с Опустошителем и вместе с ней время Народа флогеронов. И началось недоброе время Народа эрвидоров, — подвел итог Серо Фалин.
— Континент запылал, — рассказывал Серо Фалин. — Флогероны утратили разум и превратились в эрвидоров — духов огня и ярости, не знающих другой радости и другого занятия, кроме разрушения. Дриаты и эроны кое-как сдерживали их на границе Леса и Хребта. На севере, где властвовали вериди и тангу, власть эрвидоров слабела. Но Серединные Земли превратились в сплошное пожарище. Люди бежали из степей.
Бежали в Хамон, построенный выходцами из Толоса Первородного. Воды волшебного озера хранили город от ярости эрвидоров. Бежали в устье Саман-реки, где заложили новый город, оберегаемый морозной магией союзников-тангу. Те немногие, кто не захотел отсиживаться в городских стенах, вынуждены были искать помощи у древних Народов.
В обмен на верную службу дриаты, эроны, вериди и последние не утратившие себя флогероны учили нас магии Сердечных Камней. Слышать их, находить, говорить с ними. Одалживать их силу и обращать ее себе во благо.
Как говорили Тарту: «Все, что не убьет нас, сделает нас сильнее». За пятьдесят Лет Огня эрвидоры не убили нас. И мы стали сильнее. Намного сильнее.
— В то время браки между людьми и тангу не были редкостью. В городе Саман воин из знатного рода взял в жены женщину-тангу. У них родился сын. Его человеческое имя ныне забыто. Среди тангу его называли Кан.
Лицо князя
— Мой неведомый слушатель, — сказал он. — В молодости я участвовал в состязаниях поэтов. Мы с юношами уходили в горы и там, под звездным покрывалом, до рассвета пили вино и пели песни. Не было разницы между князем и пастухом. Единственное условие — песня должна была родиться там и тогда, из плеска вина, из биения крови. На тех состязаниях я всегда побеждал. Мои победы пригодились мне позже — когда на совете князей я поднимал Гнезда на войну, когда ободрял бойцов. У меня всегда находились слова — для женщин, для друзей, для врагов. А теперь… теперь слова утекают от меня, как вино из пробитого меха.
Пальцы князя сжались на усыпанной сапфирами рукояти меча.
— Меня выбрали говорить в Хрустальной Розе, потому что я всегда умел обращаться со словами. Я должен был рассказать тебе историю Кана, Великого Тангу, о его предназначении, о темной звезде, озарявшей его путь. О том, как он овладел Короной Автократора и сковал эрвидоров Ледяной Цепью, о том, как в конце концов Враг подчинил и его горячее сердце… Но у меня перед глазами день последней битвы. День его гибели.
Битва началась у Провала и длилась семь дней. Битва Древа назовут ее в летописях, но у подножия Отца-Древа она закончилась. Семь дней мы теснили остатки Ночной Орды от Провала в глубь Леса. Семь дней мы гибли сами и истребляли воинов Кана, пока у корней Древа не остался только он и триста его сыновей. «Всадники Сай Олаха» звали они себя. Триста лучших воинов Ночной Орды. И ее предводитель — двухсотлетний старик на белом волке.
О нем говорили, что он оборотень. Чудовище с глазами и сердцем из черного льда. Глядя на дела его рук — разоренные деревни и сожженные города, — легко было поверить. Но в тот, последний день он выехал вперед, чтобы говорить с нами, воинами Ордена Солнца. Он просил взять его жизнь, но отпустить сыновей.
Он кричал, он умолял, он плакал. Черные слезы стекали по его лицу из человеческих глаз. Жар отцовской любви растопил лед Врага в его сердце.
Князь замолчал на время. На его ресницах блестела влага.
— Но он не смог, — продолжил он, запинаясь. — Он не смог тронуть наши сердца.
«Нет», — сказал Ингид Савина, чьи отец и мать пали от рук Ночной Орды.
«Нет», — сказал Вирин Тойво, похоронивший брата на полях нашей войны.
«Нет», — сказал Луко Белин, лишившийся дома и семьи.
«Нет», — сказал я, Серо Фалин.
— А что мог сказать я, носивший у сердца наконечник стрелы тангу? Стрелы, сразившей моего старшего сына? Что мы могли сказать? Что???
— Пощады не будет, — сказал Кану Озерный Лорд, наш предводитель.
Я не видел его лица за вечно опущенным забралом, но по голосу чувствовал, что слова дались ему нелегко. Он не был жесток.
Но он понимал: отпусти он сыновей Великого Тангу — война разразится в его собственном лагере.
Он был мудр, наш Исчезнувший Король.
Серо Фалин закрыл лицо рукой.
— Мы убили их всех, — его голос звучал еле слышно. — Триста сыновей Великого Тангу, рожденных им за долгую жизнь. Мы даже не скрестили с ними мечи — за нас управились славные фузилеры Самана и пушкари Валита.