Сердце Черного Льда [С иллюстрациями]
Шрифт:
— Говорят, ей открыто будущее.
— Вы верите в это? — барон обернулся к Гуинре.
— Я? Разумеется, нет, — ответила невеста князя. Как показалось барону, чересчур поспешно. — Прошу меня извинить, барон. Мне надо приказать, чтобы «Стрелу» заправили и убрали с полосы. Мы увидимся с вами на обеде.
— Сочту за честь, — барон поклонился, щелкнул каблуками. — Позвольте и мне откланяться.
«Будь при мне Белый Меч, — думал Якош Белин, шагая вдоль белой полосы, — он бы зазвенел, как все колокола Валита, когда Гуинре солгала. Что, интересно,
На ужин Анже Савина явился в дорожном платье. В руке он сжимал свернутое в трубку письмо.
— Друзья, — сказал герцог. — Вынужден вас покинуть. Дела не терпят отлагательства.
— Что случилось, брат? — Таиз поднялся со своего места.
Рот Анже скривился, как от боли.
— Дурные вести, как верно выразилась твоя матушка. Армия графини Тойво под водительством лорда Зерова покинула Лес и вторглась в земли баронов Майра. Моих вассалов и союзников. Война стучится в мою дверь, Таиз. И это совсем не та война, которую я ждал и к которой готовился.
— Граф Зеров, Лорд-Олень. Воистину плохие новости, — Таиз помрачнел. — Похоже, миром дело не решить.
Триста лет назад предок графа Зерова пал от предательской руки лордов Майра. Его поместье в Дубраве было сожжено вместе с самой Дубравой, древнейшей на Акмеоне. Так было положено начало проклятию лордов Майра и войне, закончившейся капитуляцией Оправы Рубина.
Триста лет — немалый срок, но у жителей Леса долгая память.
— Говорится ли в письме о причине вторжения? Как Далеко продвинулись войска Зерова?
— Продвинулись недалеко, но удар их нацелен в сердце моей Оправы. Они направляются к месторождениям флогистона. Если их план увенчается успехом, мои войска останутся без топлива.
Письмо, зажатое в побелевшем кулаке Анже, потихоньку обугливалось с краев. Ярость рвалась наружу; требовала выхода.
Таиз Фалин размышлял.
— Брат, пойми меня, я не могу ударить по Лордам Изумруда. Ты знаешь, каких усилий мне стоило поднять князей на поддержку тебе в битве с Алмазной Оправой. Простите, Якош.
— Пустяки, князь, продолжайте.
— Простите еще раз, барон. Я буду откровенен полностью. Многие князья недолюбливают Оправу Алмаза за союз с Хамоном. У меня нашлись слова, чтобы убедить их присоединиться к походу Анже, тем более нами двигала благая цель.
Лорд Белин не сдержался:
— Вы могли направить к нам послов. Рассказать о Враге. Вам бы я поверил, князь. Не обязательно склонять к союзу силой.
Письмо в руке Анже Савина вспыхнуло. Он швырнул его наземь, загасил сапогом.
— У нас не было времени! — прорычал он. — Вдвойне не стало его сейчас, когда древоины топчут мою землю!
— Друзья, не будем, — Фалин протянул к барону и герцогу ладони. — Я хотел лишь сказать, что Хребет не поднимется против Леса. Даже моим собственным пилотам я не посмею отдать такой приказ. Разве что вторжение свершилось с каким-то особым вероломство:! князь с
Тот ожесточенно растирал пепел носком сапога.
— Какое там. Графиня не столь опрометчива. Она знает о нашем союзе. Стеван пишет, что на рассвете стрела с ультиматумом вонзилась в ворота его замка. Через час запылали заставы. Я уверен, что даже Наместник извещен. Все как полагается, закон соблюден, крючкотвору не подкопаться.
— Что пишут в ультиматуме?
— Несусветную чушь. Называют Стевана Поджигателем Древ и Убийцей Послов. Требуют справедливости. Справедливость заключается в аннексии всех земель лордов Майра вплоть до Мирного Стана. Это означает, что все прииски огненной руды должны перейти под руку дома Тойво. Немыслимо!
— О каких древах и о каких послах речь? — спросил лорд Белин.
— Я же говорю — чушь. Не имею представления. Когда на меня напали люди Баира Калада, я сжег немалую часть Возрожденной Дубравы. Но я признал свою вину и посылал графине Тойво виру. Каждое дерево я оценил в триста золотых солов. На эти деньги можно насадить сад чайных роз из Восточного Фейма и приставить к каждой розе по садовнику в чине Мастера.
— Вопрос не в том, посылал ли ты виру, Анже, — заметил барон. — Вопрос в том, получала ли ее графиня?
Анже Савина открыл рот. Снова закрыл. И ничего не сказал.
Винты авиона, который князь выделил для возвращения Анже домой, месили воздух. Ревел мотор, сжигая уголь и флогистон.
— Якош, — герцогу приходилось надрываться, чтобы перекричать шум. — Ты больше мне не пленник, ты союзник и волен выбирать любую дорогу. Я прошу тебя лететь со мной и быть рядом, когда я отправлюсь на переговоры с Зеровым. Твое присутствие может предотвратить большую кровь.
— Я думал возвращаться к себе, обрадовать близких. По мне уже успели справить тризну, — крикнул Якош и взялся за поручни лесенки. — Теперь, вижу, придется обождать.
— Про тризну не волнуйся, — сказал Анже Савина, залезая следом за ним. — «Солнечное письмо» с вестью о твоем благополучии было отправлено сразу после битвы. Заверяю тебя, ты вернешься домой в ближайшее время. Чем дольше я думаю, тем больше уверен, что ссора с Лордами Изумруда не больше чем досадное недоразумение.
Таиз Фалин заглянул в салон авиона.
— Друзья, простите, что вам придется лететь в тесноте и без эскорта. Я хочу сохранить ваши перемещения в тайне на случай заговора. За моим Гнездом следит немало глаз с горных перевалов.
«Таиз тоже доверяет словам своей матушки куда больше, чем хочет показать, — подумал барон. — Что там она говорила о мече дедов, направленном в сердце герцога?»
Еще с воздуха на подлете было видно, что замок Майра готов к осаде. Три рва, опоясывающие стены замка, пылали. Из клубов черного дыма поднимались острые башни, блестевшие стеклами дальноглядных труб. Перед замком выстроились боевые порядки — паровоины, колесники, пехота.