Сердце Дайвера
Шрифт:
Мой желудок поджимается, когда я наклоняюсь, чтобы включить кран. Но я отказываюсь от мечты о ванной, и со вздохом включаю душ, позволяя воде нагреться, пока пар клубится в огромной ванной комнате. Душ занимает почти всю заднюю стену, с тремя лейками и сиденьем. Повернувшись к зеркалу, я раздеваюсь и смотрю на себя.
Я похудела, у меня появилось больше шрамов… но дело в моих глазах. Они выглядят по-другому. В них больше боли, больше призраков. Как человек может так много страдать, так много терять и при этом снова обрести любовь? Внутри меня идет борьба между скорбью по Майклу
Но в то же время я чувствую настоящее счастье от того, что я снова с моими мужчинами, живая.
Раздраженная сама собой, я захожу в кабинку и закрываю стеклянную дверь. Опираясь руками на кафельную стену, я опускаю голову и позволяю воде стекать по моему телу. Мои волосы рассыпаются по спине и плечам, а из глаз текут слезы — слезы, которые я не могу позволить им увидеть. Это встревожит Тайлера, а сейчас ему нужно сосредоточиться на выздоровлении, но я потеряла человека, которого любила так глубоко, что в моем сердце образовалась дыра, и горе наконец-то вылилось из меня. Рыдания застревают в моем горле, сопли текут из носа, когда я падаю на кафельный пол и обхватываю себя руками. Я зарываюсь головой в руки, надеясь, что это заглушит звук, пока я выплакиваю все это.
Лицо Майкла стоит у меня перед глазами, его прикосновения, его крики, даже его шутки и храп. Я уже скучаю по нему, скучаю больше, чем могу объяснить. Это напоминает потерю отца. Тогда я была в замешательстве и думала, что ничто не сможет избавить меня от боли. Я пережила это, но потеряла часть себя. Неужели все повторится?
Сколько человек может вынести и потерять, прежде чем останется лишь пустая оболочка? Пустая скорлупа там, где должен быть человек?
Руки касаются меня, и я подпрыгиваю. Я поворачиваю голову и встречаю печальные глаза Фина. От одного взгляда на него я икаю, прежде чем броситься к нему. Мне нужен он, нужны они, чтобы держать меня, пока я ломаюсь. Я не должна справляться одна, и он напоминает мне об этом, держа меня на коленях. Он гладит меня по спине, обнимает меня, целует мои волосы и шепчет мне на ухо ласковые слова.
Фин обещает мне, что все хорошо, я в безопасности. Он напоминает мне, что они здесь, и что это нормально — скорбеть.
Еще больше рук обхватывают меня, и когда я смотрю сквозь мокрые ресницы, я вижу обеспокоенное лицо Риггса. Он улыбается мне и целует мое плечо, помогая Фину держать меня. Мы все сидим в тишине под теплыми брызгами, мои рыдания — единственный звук, кроме биения их сердец.
— Это нормально — не быть в порядке, Пей, — шепчет Риггс, прижимаясь ко мне. — Возможно, его больше нет, но он так сильно любил тебя.
— Ты вернула ему жизнь, подарила цель, — бормочет Кален, и я поднимаю голову, видя, как он приседает перед нами. Его глаза темные и печальные, а губы поджаты, когда он рассматривает меня. — Он рассказал мне о своем прошлом. Он рассказал мне, как ты спасла его, как ты заставила его снова захотеть жить. Он умер, чтобы спасти тебя, принцесса, чтобы спасти единственного человека в этом мире, которого он любил. Он был счастлив, и теперь он снова может быть со своей семьей.
— Но… но я его семья, — всхлипываю я. Он наклоняется и гладит меня по щеке.
— Да,
— Что, если я снова причиню тебе боль? Что, если меня недостаточно? — шепчу я.
— Пейтон, гребанная, Эндрюс, — рычит он. — Не позволяй этому дерьму даже прийти тебе в голову, слышишь меня? Тебя более чем достаточно, никого другого и быть не может. Ты — все, и даже если бы ты снова разбила мое сердце. Разбила вдребезги, оно все равно было бы твоим, я все равно был бы твоим, потому что некоторые люди стоят боли, стоят борьбы, а ты, малышка? Ты стоишь каждого сантиметра, который мы выстрадали.
— Ты не сделаешь нам больно снова, — шепчет Риггс. — Я знаю, что не сделаешь. Мы доверяем тебе, детка.
— Больше, чем кому-либо. Мы сможем сделать это, мы сможем разобраться во всем, на этот раз вместе. Мы обещаем не лгать и не сдерживать свои чувства, а ты обещаешь не убегать, — добавляет Фин.
— Всегда, — зовет Тайлер, и я поднимаю глаза, чтобы увидеть его, прислонившегося к двери — он бледен, но он там. — Я не могу дотащить туда свою разбитую задницу, иначе я бы отшлепал тебя за то, что ты сомневаешься в себе.
Я смеюсь, ничего не могу с собой поделать. Фыркаю, вытирая слезы и пытаясь взглянуть на него.
— Ты должен быть в постели.
— Да, но ты должна была быть рядом со мной, — огрызается он и сужает глаза на всех нас. — Вымойте ее, перевяжите и верните в постель.
Он поворачивается и спотыкается.
— Черт, один из вас, идиотов, должен мне помочь.
Кален закатывает глаза и нежно целует меня, прежде чем отправиться на помощь брату, оставляя за собой мокрый след.
— Мы займемся ею, — окликает Риггс и помогает мне встать на ноги.
— Вы оба промокли насквозь, — поддразниваю я.
— Это легко исправить, — Фин подмигивает и быстро сбрасывает свою одежду, бросая ее в мокрую лужу на полу возле душа. Риггс кивает с серьезным видом и делает то же самое, так что они оба оказываются передо мной голыми.
Блять.
Моя боль перерастает в похоть, в неистовую потребность почувствовать их. Мое дыхание все еще прерывисто из-за слез, но теперь я задыхаюсь совсем по другой причине, наблюдая за ними. Риггс не замечает, поскольку поворачивается, его мышцы напрягаются от движений. Его упругая задница изгибается, когда он тянется, чтобы повернуть лейку и взять мыло. Мои глаза жадно скользят по его телу. Теперь, когда мне все позволено, когда над нами не висит угроза смерти, я оцениваю его по достоинству. Я просто смотрю, упиваясь мужчиной, в которого влюблена уже много лет.