Сердце демона (сборник)
Шрифт:
– Понятно! – сказала Майя и отчего-то погрустнела.
– Ну чего мы тут? – улыбнулась мама. – Пошли?
Когда Майя заглянула на кухню, отец сидел за столом, причем на ее месте. Он в этот момент открывал вино, и она отметила, как ловко и аккуратно он это делает. Она робко вошла, непонятное смущение охватило все ее существо и вызвало легкое раздражение. Майя не хотела казаться провинциальной и наивной, возможно поэтому начала вести себя развязно. Сев за стол, она закинула ногу на ногу и в упор посмотрела на отца. Он разливал вино, но перед тем, как взять ее бокал, вопросительно посмотрел на мать.
– Наливай! – громко сказала Майя и засмеялась. – В нашей маленькой семье сухой закон не приветствуется!
Мать нахмурилась, но промолчала. Отец немного удивленно глянул на Майю, но мягко улыбнулся и налил ей совсем чуть-чуть.
– Такой юной и красивой девушке не подобает пить много вина, – заметил он.
И Майя смутилась до слез.
– Да вообще-то никто много и не пьет, – тут же пошла она на попятный. – Это я так… чтобы компанию поддержать.
И она снова смешалась, так как поняла, что говорит нелепости.
– За встречу! – сказал отец и поднял бокал.
Мама пристально посмотрела в его глаза, но ответила. Они чокнулись и выпили. Майя вдруг ощутила приступ голода и наложила полную тарелку салатов, которые на скорую руку приготовила мама. Вначале они ели молча, отец, правда, украдкой поглядывал на Майю, но она не поднимала от тарелки головы. Смущение вновь охватило ее. Она отложила вилку и пригубила вина.
– Может, я тебе лучше сок налью? – мягко предложил отец.
– Лучше! – подхватила мама и достала из холодильника пакет апельсинового сока.
Отец поморщился, Майя удивленно на него посмотрела.
– Фреш намного полезнее, – заметил он.
– А мы из пакетов привыкли, – ответила мама. – Да и когда нам соки выжимать? Все времени нет на такие изыски. Я на работе, Майя вот школу в этом году закончила.
– Ты все на том же заводе? – уточнил он.
Мать молча кивнула.
– А Майя? Неужели уже одиннадцать? Быть не может! – продолжил он.
– Вообще-то девять, – усмехнулась Майя.
Из коридора раздалась трель домашнего телефона. Мама встала, пробормотала, что ей должны позвонить с работы, и быстро вышла.
– Ты решила уйти из школы после девятого? – удивился отец. – И куда поступила? В какой-нибудь техникум? Или ПТУ?
Майя украдкой глянула на него. Но он был приветлив и искренне участлив.
– Я подавала документы в наш колледж искусств, – ответила она. – Несколько лет назад открылся новый факультет по прикладному искусству, там интересные для меня специальности.
– Например? – явно удивился он.
– Художественная роспись по ткани, – тихо произнесла Майя.
– А ты любишь рисовать? – улыбнулся отец.
– Обожаю, – прошептала она и вновь смутилась.
– Покажешь? – неожиданно предложил он.
Майя вскинула на него глаза. Но его лицо по-прежнему оставалось заинтересованным и участливым.
– Не знаю даже… – растерянно протянула она. – Мои рисунки никому особо не нравятся. Я вот даже кружок одно время посещала, но преподаватель меня только ругала… ну я и ушла. Мне нравится то, что рисую я, а все эти гипсовые бюсты, которые она нас заставляла копировать, да еще и пейзажи Левитана, которые для нее высший идеал, мне как-то не в тему!
– Интересно! – сказал он и встал.
Отец решительно направился в ее комнату, и Майе ничего не оставалось, как последовать за ним.
Когда они вошли, то отец сразу заметил небольшой рисунок на листе ватмана. Он был в узкой металлической рамке и висел над диваном. Странное переплетение ярких, режущих глаз линий на густо-фиолетовом фоне выглядело хаотично, но зрелищно. Отец приблизился и вгляделся. И чем дольше он смотрел, тем все менее странным казался ему рисунок. Какая-то непонятная, но мощная энергия исходила от этих переплетающихся разноцветных ломаных линий, казалось, что ты складываешь неведомую мозаику и видишь в ней вполне узнаваемые картины. Отец подумал, что Майя изобразила свет уличных фонарей, отражающихся в огромных лужах, взволнованных сильным ветром, и сам удивился поэтичности этого образа.
– Что это? – все-таки спросил он, хотя ему явно не хотелось разрушать увиденную картину ночного дождливого города.
– Не знаю, – честно ответила Майя. – Мое настроение в тот момент, когда я захотела это написать. Мои друзья отчего-то видят каждый свое. Даже интересно послушать их измышления, – добавила она и улыбнулась.
– Я вот тоже вижу… – начал отец и осекся.
Ему вдруг расхотелось рассказывать о дождливой улице. Майя с любопытством на него посмотрела, но уточнять не стала. Ей подумалось, что так даже лучше, пусть то, что видит ее отец, останется тайной.
– Но вообще стиль странный, – заметил он. – Я такого не встречал и в принципе сейчас понимаю недовольство твоего преподавателя кружка.
– Да чего еще было ждать от этой старой перечницы? – пожала она плечами и открыла письменный стол. – Она только классику признавала!
– Но классика – это основа основ! – сказал он и подошел к Майе.
– Садись, – пригласила она и кивнула на диван.
Майя достала большую папку формата А-4. Они уселись рядышком. Отец внимательно просматривал рисунки, которые демонстрировала ему Майя. И все они были выполнены в таком же стиле. Правда, на некоторых картинах линии сменялись пятнами, и тогда казалось, что это хаотичная мозаика, иногда перемежалось и то и другое, но и это выглядело ярко и, несомненно, притягивало взгляд. В отдельной папочке оказались работы, отличающиеся тем, что среди линий вдруг просматривался большой глаз, или губы, или профиль. И это было странно.
– Сюрреализм, – пробормотал отец. – Ты, наверное, любишь творчество Сальвадора Дали?
Майя покраснела и пожала плечами. Про Дали она слышала, но особо его картинами не интересовалась. Она вообще не любила учиться и была нелюбопытна. Ей нравилось изливать свои эмоции на бумагу именно в виде хаотичных линий, и она особо никогда не задумывалась ни над стилем, ни над сочетанием цветов. Она просто следовала за своими мыслями и настроениями, и если чувствовала облегчение после написания очередной картины, то считала, что работа удалась.