Сердце дракона, или Путешествие с Печенюшкиным
Шрифт:
На столе в глиняной плошке с конопляным маслом горела лучина, в углу под образами теплилась лампада красного стекла. Еще два горящих восковых огарочка были прилеплены прямо к столешнице, на другом ее конце, близ нарисованного окна.
Перед Федей находилось резное деревянное блюдо, заваленное вегетарианской, судя по запаху, снедью. Рядом громоздилась зеленоватая, ведра на два, бутыль с длинным горлом, краником и нежным словом "Душечка" на этикетке. В руках домовой держал гармонику, но не играл, лишь глядел на нее ласково, с давней застывшей улыбкой.
Хоть все это не лезло ни в какие рамки, однако чувства опасности у Аленки не возникло. Приотворив дверь в коридор, она обернулась и махнула сестре рукой: вплывай, мол, -- можно.
– - ...Феденька...
– - Лиза с силой тряхнула за плечо находящегося в прострации домового.
– - Федя, да очнись же! Что тут у вас происходит?! Феденька!
Великий Маг неторопливо перевел глаза на сестер.
– - Ведь что получается, барышни, -- заговорил он неожиданно горячо.
– -Взрастил я в подполе, в домушке своей, специфический фрукт бананас. Уж как его холил-лелеял, себя не щадил, пасынковал его, мульчировал, соленым потом своим, да желчью медвежьей поливал. И вымахал он, желанный, на осьмнадцать аршин, налился, зазеленел, зажелтел -- не нарадуешься. Вот, решил --отведаю! Позвал Чикундру -- пасечника, радость свою гордую с ним разделить...
– - Где Печенюшкин?!
– - непочтительно перебила Алена.
Федя потух разом. Будто мокрой тряпкой стерли с его лица блаженную рассеянную улыбку. Судорожно вытащив мятый несвежий платок из плисовых штанов, он промокнул испарину на лбу, на щеках, протер уголки красных, воспаленных глаз.
– - Я и-имени его не зна-аю!
– - пропел вдруг домовой басом и потянулся к деревянной кружке.
– - Аленушка, Лизонька, -- сбивчиво бормотал он, поворачивая краник трясущейся рукой, подставляя сосуд под мутную струйку со своеобразным запахом.
– - Езжайте, девоньки, откудова появились, никак нельзя вам здесь находиться...
Твердой рукой Лиза схватилась за кружку и, преодолев вялое сопротивление, выплеснула зелье в печку.
– - Федор Пафнутьич!
– - возмутилась она запоздало.
– - Да ты, никак, пьян?!
– - Пишут, есть в краях заморских дворец, -- шептал домовой. Скрюченный указательный палец его быстро-быстро ходил перед лицами сестер.
– - Сам от земли до неба, красоты невиданной. А построил его для себя хлюст пришлый, расфуфыренный, кому дорога дорогая в те края не заказана...
– - Господин Великий Маг!
– - прокричала Лиза, пытаясь хоть как-то расшевелить горе-собеседника.
– - И в таком виде вы теперь правите страной?!
Федя соскочил с лавки и встал навытяжку. Он попытался гордо вскинуть голову, но она только дергалась и вновь падала подбородком на грудь.
– - Не-е-ет, -- хитро протянул он после нескольких бесплодных попыток и вновь плюхнулся за стол.
– - Устал я нынче за делами, родимые, проку вам от меня мало. Мануэла!!
– - завопил он вдруг так, что у девчонок заложило уши.
– - Мануэла! Мануэлина!!
В темном углу за печкой послышалось шуршание. Танцующей походкой, кружась и нежно присвистывая, к девочкам приближалась на задних лапах толстая огромная крыса. Седые усы ее были встопорщены, спутаны, голову украшал венок из увядших лилий.
– - Умом тронулась, -- пояснил Федя устало и опять потянулся к кружке.
До этого, пока домовой объяснялся с Лизой, кружкой завладела Аленка. Она успела нацедить туда немного жидкости из бутыли, намочив палец, облизнула его, сделала гримаску и вернула деревянную емкость на прежнее место. Смелый поступок ребенка остался незамеченным окружающими.
– - Моего вы знали ль друга?
Был он знатный молодец.
В рыжих перьях, славный воин,
Первый в Городе боец.-
тоненько пропела крыса, закатив глаза под лоб.
– - Печенюшкин!..
– - простонала она, заломив к потолку сцепленные передние лапы.
– - Отец родной!.. Детей моих отец!..
– - выкрикнула Мануэла что-то совсем уж несусветное.
Домовой, завладев кружкой, мигом высосал содержимое.
– - Вроде, пустая была, -- приятно удивился Федя, вновь наклоняясь к кранику.
Лиза, следившая за крысой, махнула, очевидно, на пьяницу рукой.
– - Тьма,тьма,тьма...
– - повторяла Мануэла, танцуя.
– - Все гуще и гуще... Все дальше и дальше... И зависть, черная как тьма... И легкое как сон безумье. И ненависть черна как ночь, и не видна в ночи, и потому особенно опасна... Лишь лилии мои белы, да тихий огонек вдали не гаснет... Я только факелов боюсь, они...
Плюх!
– - Федя щедро окатил животное из кружки.
– - Под сенью струй, под сенью струй, под сенью нежных струй...
– -Похоже, в мыслях бедной Мануэлы, как у иглы на заигранной пластинке, произошел перескок на несколько дорожек.
– - Или -- под нежной сенью струй?
– - Крыса неожиданно замерла, уставившись на девочек.
– - Гости! У нас! Боже, я в таком виде! Бегу, надену кринолин... У вас доброе, запоминающееся лицо!
– - вдруг обратилась она к Аленке.
– - Мы встречались раньше?.. Ах, нет! Вы поразительно похожи на привидение баронессы Перфектум. Она часто бродит по замку в своем атласном роброне, звеня цепями, как девять веков назад. Но только в безлунные ночи!.. Сейчас я приведу себя в порядок.
Мануэла скрылась за печкой и тут же выглянула снова.
– - Нет, рот другой, совсем другой!
– - выкрикнула она напоследок и окончательно пропала.
– - Аленка!
– - Лиза в сердцах топнула ногой, не стесняясь домового, тем более что тот, видно задремав, застыл на лавке, уронив голову на блюдо.
– -Что же это?!
– - Ничего хорошего, -- мрачно ответила сестренка.
– - Удирать надо. Давай в машину, Лизочкина. Скорее!
Лиза опоздала.
В открытой двери появился и застыл на пороге, напряженно осматриваясь, человечек, в иных обстоятельствах показавшийся бы девочкам достаточно забавным.
Светлые жидкие волосы, взбитые над узким лбом, на затылке заплетены были в косицу с пышным бантом. Алый женский ротик сердечком. Маленькие, цепкие, темные глазки. Мясистый утиный нос, как бы от другого лица. Сухая фигурка с необычно коротким туловищем и длинными, словно у кузнечика, подрагивающими ногами. Белое жабо, кружевные манжеты, черный камзол в лазоревых цветах, лазоревые же панталоны, белые чулки и тупоносые башмаки с пряжками. Короткая шпага на бедре вида более придворного, чем грозного.