Сердце Дракона. Предпоследний том. Часть 1
Шрифт:
Пусть и не настоящая.
Не та, что светит утомленным путникам, прокладывающим себе путь через темные леса и поля, а та, что заставляет поэтов и художников воспылать желанием сложить песни или написать картины.
— Позеры, — фыркнул сидевший на плече демон. — Столько эпох достойно и честно, что уже само по себе омерзительно, соперничали с Яростью Клинка, а затем вставили им нож при первой же, что я, конечно же, одобряю.
Хаджар вздохнул. И почему он не был удивлен, что дом, устраивавший экспедицию в сокровищницу Короля Бессмертных, был не в ладах с Яростью Клинка.
Хотя, если задуматься, то, насколько понимал генерал, особо теплых чувств к Клинкам в принципе здесь не питал никто.
Подойдя к тяжелым створкам из, несомненно, редчайших пород дерева (которых генерал не знал), окованные скобами из волшебного металла (которого генерал, опять же, не знал), Хаджар собирался раскрыть их, но те, неожиданно, отворились сами, открывая вид во внутренний двор.
— Проклятье, — процедил Хаджар проходя внутрь.
Он видел дворцы обставленные беднее и скромнее, чем здесь. А уж то, как выглядел широкий плац площадью в тысячу квадрантных метров, это вообще отдельная история. Приподнятый над землей на несколько метров, из камней и древесины, с пристроенными по четырем сторонам света лестницами, украшенными изысканной резьбой, он скорее выглядел как произведение искусства, нежели конструктивное сооружение.
Оценить его или придумать хоть какое-то сравнение не представлялось возможным. Какой смысл говорить, что на один этот плац можно было купить всю Империю Дарнас, если точно так же слова относились бы и к нарядам, в которых стояли многочисленные бессмертные и, даже, к их головным уборам.
У плаца собралось что-то около полусотни адептов, мужчины и женщины, объединенные лишь несколькими общими факторами. Для начала — все они являлись людьми (генерал так и не увидел ни одного представителя разумных рас дальше вторых врат), во-вторых каждый из элементов их одежд являлся волшебным артефактом немыслимого, даже для жителей Чужих Земель, могущества, а в довершение перечисленного — с виду никому из них нельзя было дать больше тридцати лет.
Как и говорил Телис, мало кто из бессмертных стремился продвигаться все и выше по пути развития, подвергая себя все новым лишениям и страданиям. Так что, учитывая, что бессмертные, как и все адепты высочайших ступеней, носили то обличие возраста, на который себя ощущали, то…
Забавно, Хаджар никогда прежде не задумывался о том, что подавляющей большинство участников мира боевых искусств, в какой-то степени, является сборищем инфантилов переростков. Иначе как еще объяснить тот факт, что существа, прожившие множества эпох, ощущали себя на тридцать лет.
И, тогда, что это говорило о Хаджаре, который выглядел на сорок с небольшим, хотя разменял уже шесть веков?
В очередной раз отметив для себя, что Хельмер исчез с плеча, генерал встал среди прочих бессмертных и обратил свой взор к широкому подиуме-сцене, где на креслах-тронах восседало несколько колоритных личностей.
Высокий, сухой мужчина с лицом трудно отличимым от женского. В руках посох. В глазах надменность. Пальцы тонкие и холеные, а у фаланг блестели перстни.
Маг…
Их Хаджар отличит даже с закрытыми глазами.
Рядом с магом обнаружилась женщина с… эльфийскими ушами, что уже само по себе неожиданно. У её трона покоилась длинная сабля в ножнах. Помимо странной парочки, на сцене сидело еще трое, но особого интереса ни они, ни их разновидности клинков в ножнах, не представляли.
Кроме разве что последнего — у трибуны, находился седовласый, стройный не по годам, старик с лицом юноши. Это выглядело настолько неестественно, что Хаджару пришлось несколько раз проморгаться.
— Я благодарен всем домам, — говорил он, не обращая внимания на визит еще одного адепта. Что вполне нормально, учитывая, что следом за Хаджаром внутрь двора в течении минуты зашло еще несколько адептов. — кто отважился отправить к нам своих лучших Божественных Воителей третьего ранга и выше из числа молодого поколения. Более того, с гордостью хочу отметить, что среди нас нашлось двое тех, кто не пришел в эти земли, а был здесь рожден.
По рядам адептов прошлись шепотки, а Хаджар только в очередной раз провел черту под словами Телиса. И действительно, если чуть больше чем на пять десятков страждущих набралось всего двое урожденных бессмертных, то плохи дела местного королевства.
— Как вы знаете, в каждую из экспедиций отправляются лишь двадцать адептов и один проводник от дома организатора, — продолжал… то ли очень старый юноша, то ли слишком молодой старик. — И в этот раз подобная честь выпала нашему дому Танцующей Луны, славящемуся своим непревзойденным искусством меча.
И снова волна шепотков, а Хаджар лишь в очередной раз отметил, что кроме внешнего вида, особых материалов и прочей мишуры, регионы Безымянного Мира действительно особо не отличались. Даже в речах тех, кто мнил себя «сильными мира сего». Наверное потому, что именно такие и становились, повсеместно, вершителями судеб.
— Сейчас мы закроем врата Двух Лун и начнем отбор в отряд экспедиции, да благоволит им Вечность.
— Да благоволит им Вечность! — хором грохнули уже почти шесть десятков адептов.
Хаджар промолчал. Он не так сильно разбирался в местных укладах и порядках, чтобы как-то их поддерживать или презирать. Сразу можно подумать, почему Хельмер не рассказал о них своему «товарищу» за проведенные три века на тропе Озера Отражений.
Что же… может и рассказывал, только Хаджар не слышал. Он прекрасно понимал, что даже со всеми теми преимуществами, что приобрел на своем пути развития, не сможет противостоять тем, на чьей стороне эпохи практики, тренировок и сражений.
Так что за три века генерал решил сократить, насколько это было возможно, разрыв. И, пока в реальности Хельмер наблюдал за тем, как каждый день, из года в год, из века в век, Хаджар тренировался с мечом, основная практика происходила в невидимом для демона месте.
После того, как Хаджар осознал Терну и Правило, а еще избавился от, как бы выразились Северяне — «скверны», то его нейросеть тоже пережила качественную эволюцию. И каждая минута, проведенная в ней, равнялась едва ли не семи в реальном времени.