Сердце Дьявола
Шрифт:
Голубой взгляд Фёдорова вглядывается в моё лицо, и я могу только представить сожаление, которое он испытывает. Я не хочу чувствовать такие сожаления. Я не знаю, как он выжил без них, поедающих его каждый день. Опять же, может быть, они и были.
— Ты сильная женщина. Я понимаю, почему Фордж не смог устоять и влюбился в тебя.
Он второй человек, который сказал мне, что Фордж любит меня, и на этот раз это звучит ещё сильнее. Я отчаянно хочу, чтобы это было правдой.
— Откуда… — мой голос дрожит, когда я пытаюсь говорить, и я прочищаю горло, чтобы успокоиться. —
Отец хватает водку.
— Фордж не отрицал этого. А потом он тебя отпустил.
— Но почему? Почему он отпустил меня? В этом нет никакого смысла. Мы были в порядке, когда вернулись в Испанию, а потом… на следующий день было похоже, что я разговаривала с другим человеком. Форджем, а не Джерико.
Отец сжимает челюсти от отчаянного тона моего голоса.
— Фордж не был хорошим человеком, Индия. Он женился на тебе из-за меня. Просто, чтобы получить преимущество в нашей сделке. Потом он подверг тебя ещё большей опасности из-за своей вражды с де Виром. Он оставил тебя в уязвимом положении, когда эта опасность пришла к нему. На следующее утро после вашего отъезда из Праги я сказал ему, что, если у него есть хоть какая-то честь, он тебя отпустит.
Честь? Джерико разбил мне сердце из-за чести? Время разговора сходится. Всё было хорошо… пока не вмешался отец. Мой пульс стучит в горле. Я никогда не пойму мужчин. Никогда.
— Ты думаешь, он проявил честь, отпустив меня, поступив правильно. И из-за этого ты думаешь, что он любил меня?
Отец выдыхает облако дыма через правое плечо.
— Это имеет значение? Что сделано, то сделано.
Мои пальцы впиваются в кожаные подлокотники клубного кресла.
— Это важно, потому что у меня, чёрт возьми, не спросили мнения. Ты когда-нибудь задумывался о том, что я могу хотеть его, независимо от того, считаешь ли ты, есть у него честь или нет? Тебе никогда не приходило в голову, что я могу быть влюблена в него?
Тень пробежала по лицу моего отца.
— Я не хочу видеть тебя расстроенной. Это не было моей целью. Но… есть вещи, которых ты до сих пор не знаешь.
— Какие?
Прежде чем заговорить, он затягивается сигарой.
— Я сказал Форджу, что отказ от тебя навсегда — это единственный способ, чтобы я согласился подписать его сделку с Карасом и Рискоффом.
Всё моё тело напрягается.
— Когда? Что он сказал?
— Я не могу сказать тебе. Я поклялся ему, что не сделаю этого.
Глава 32
Фордж
Приходит отчёт, и я улыбаюсь впервые за несколько недель.
Смит: Инди обыграла своего отца в покер в Монте-Карло.
Конечно, она это сделала. Потому что это моя девочка. Моя улыбка умирает так же быстро, как и появилась. Вот только она не моя. Больше нет.
Я отхожу от мостика и выхожу на улицу, навстречу ветру, взбивающему
Фордж: Держите её в безопасности. Если с ней что-то случится, твоя голова окажется на плахе.
Смит: Да, сэр. Понял. Сейчас она более сговорчива, чем раньше. Мы будем рядом.
Фордж: Надеюсь. Где она сейчас?
Смит: Ушла от отца. Мы за ней.
Я смотрю на экран своего телефона, желая, чтобы я был тем, кто стоит там и наблюдает за ней. Рядом с ней.
Чёрт. Я жалкий кусок дерьма. Я бросил её. Выгнал её. Блядь, разбил её чёртово сердце. Я не заслуживаю ещё одного проблеска рая.
Я запихиваю телефон в карман и тащусь обратно в машинное отделение, чтобы заменить того, кто чистит трюм.
Моё наказание. Но этого никогда не будет достаточно.
Глава 33
Индия
Когда я уходила от отца в Монте-Карло, он пытался уговорить меня вернуться с ним в Россию и забыть о Фордже. Я отказалась.
До сих пор помню его упрямое выражение лица, когда он сказал: «Ты придешь. Ты должна столькому научиться… пока ещё не поздно».
Отец не сказал мне, почему будет слишком поздно, поэтому я дала ему обещание, что подумаю об этом.
Ему это совсем не понравилось.
На следующее утро я покинула Монте-Карло, желая вернуться домой, потому что в Монако мне больше нечего было узнавать. Через несколько часов после приземления я уже составляю вторую часть своего плана. В дверь стучат, и я замираю.
— Мисс Баптист, ваша сестра хотела бы вас видеть, — говорит Супермен через дверь, за которой он нацелен стоять весь день.
Поставив чашку эспрессо на стойку, я пересекаю комнату, чтобы отпереть замки.
Чтобы отвлечься от мыслей о Джерико во время бессонной ночи в Монте-Карло, я перебрала разные варианты, как рассказать Саммер о её матери и моём отце. Я не могу больше скрывать это от неё. Но всё ещё не знаю, как сказать, не разбив ей сердце.
Как только открываю дверь, её красные воспалённые глаза скользят по моему лицу. Я смотрю на Супермена, но он пожимает плечами, как бы говоря: «Я понятия не имею, что с ней случилось».
— Что ты ей сказала, Инди? Серьёзно? Ты не могла просто не отбирать у меня хотя бы это? — Саммер смахивает упавшую слезу, размазывая тушь по щеке.
— О чём ты говоришь? Ты в порядке? Что случилось?
Мои защитные инстинкты выходят на первый план, когда я втягиваю её внутрь, но Саммер вырывает руку из хватки с обвиняющим взглядом.
— Не претворяйся, будто не знаешь.
— Знаю, что? Скажи мне. Пожалуйста. — Беспокойство слышится в моём голосе, и я ненавижу, что не могу достучаться до неё и исправить то, что случилось. Я закрываю за ней дверь, когда она входит в гостиную.