Сердце Эрии

Рeй Эйлин

– Почему? – Девушка недоуменно округлила изумрудные глаза.

– Потому что она очаровывает. Даже несмотря на то, что она лиирит, люди не обходят ее стороной и не боятся, как боятся ее брата, Азариса, или любого другого из их народа. Наоборот, они слетаются к ней, как мотыльки к золотому пламени, и каждый мечтает стать тем единственным, избранным, кто сумеет подлететь ближе всех и сгореть в ее огне. Вот только путь к ее телу преграждает опытный наемник, а на пути к сердцу стоит моряк, которого страшится даже Беспокойное море.

– Она нравится вам? – не сдержала любопытства Отреченная, одарив Сказочника ласковой

улыбкой.

– Что? – Мужчина поперхнулся от удивления и замахал руками, едва не расплескав остатки меда по выцветшей рубахе. – Что вы! Нет! Но… Не стану таить – я заинтригован и мечтаю однажды рассказать ее историю. Ксантия Альгрейв словно принцесса, запертая в серой башне своего одиночества. Принцесса, что днем и ночью стоит на берегу, будто застывшее мраморное изваяние в ожидании темно-синих парусов. В ее печали есть своеобразная магия, и хочется думать, что каравелла всегда возвращается в порт лишь потому, что носит ее имя. Корабль любит и бережет своего капитана, как любит его родная сестра. Это могла бы быть прекрасная история.

– Я бы с радостью ее послушала, – очарованно произнесла Отреченная.

– Так присоединяйтесь ко мне в моем странствии, и однажды вы станете первой, кто ее услышит.

Девушка покачала головой.

– Я уже истоптала немало дорог. Пора мне сбросить истертую обувь и попытаться найти новый дом. Поэтому завтра я отправлюсь на юг. Один ученый из Эллора предложил мне работу.

– Что ж, надеюсь, вы обретете то, что ищите.

Они еще некоторое время просидели рядом, молча вглядываясь во мрак на горизонте, пока небо не окрасилось рыжими всполохами рассвета и ночная чернота не растаяла в свете восходящего солнца. Сказочник подкрутил лампу, и голубая молния за стеклом сжалась до крошечного, размером с горошину, шарика.

– Знаете, а я ведь однажды бывал в Ксаафании и даже общался с ведьмой, – вдруг произнес мужчина. – Она поведала мне много старых легенд, которые я пронес по всему Дархэльму и благодаря которым меня теперь с радостью встречают в некоторых деревнях. Но напоследок ведьма предрекла, что если я продолжу гоняться за историей морской принцессы, то окажусь в чужих землях по ту сторону бури и уже никогда не вернусь домой. – Сказочник весело прыснул. – Безумие! Да я скорее поверю той сумасшедшей старухе из Дариона, которая без устали твердит, что однажды мои вороватые руки откусит доселе невиданное существо, названное моим именем. Ха!

– Ведьмы искусно ткут свои истории, и никогда не знаешь, сколько горькой правды или сладкой лжи они в нее вплели, – с тоской произнесла девушка. – Моя мать и вовсе предрекла мне счастливую жизнь и троих детей.

– И вы считаете ее слова ложью? Почему?

– Потому что мы, Отреченные, лишены не только ведьмовской Силы, но и… – Она не договорила, но Сказочник понял ее без слов и сочувственно опустил голову.

– Мне жаль.

– Не стоит. – Она благодарно улыбнулась. – Ведьмы часто лгут.

– Но для чего им подобная ложь?

Девушка легко пожала плечами, и черные локоны соскользнули с них, рассыпавшись по спине.

– Чтобы не говорить правду. Чтобы мы шли той дорогой, которая им нужна. И нам остается лишь покорно идти, надеясь, что впереди действительно ждет счастье, или бороться до конца

своих дней, раз за разом сворачивая на чужие тропы.

– Поэтому вы идете на юг? – догадался Сказочник. – Вы хотите пройти по тропе, что для вас предрекла мать, даже если это окажется ложью? Вы не хотите бороться?

– А вы? – мягко упрекнула Отреченная. – Разве не поэтому вы каждый раз ждете каравеллу на этом берегу и не сводите глаз с морской принцессы? Ведьмовская ложь как грех – слишком сладка, чтобы ей не поддаться…

– Что ж, так давайте выпьем за эту ложь, – предложил Сказочник.

Он поднял руку, и Отреченная повторила его жест. Глиняные чашки глухо стукнулись, и в этот же миг воздух пронзил женский крик.

Голоса на берегу разом стихли.

На горизонте в золотом свете восходящего солнца раздувались темно-синие паруса.

Часть 1. Клаэрия

Призраки, которые не знали любви

191 год со дня Разлома

13-й день третьего звена

Никто не знает, что появилось раньше: вытянулась к звездам круглая башня, а после вокруг сомкнулись горы, проглотив решившее потягаться с ними в величии сооружение, или же башня упала с небес, подобно каменному копью насквозь пронзив горную громаду.

Эта башня казалась древнее самого Гехейна: она брала свое начало на утесе, где без устали выл свирепый ветер, и наблюдала оттуда за Свальроком заколоченными глазницами брошенной часовни. Серая лестница вилась из подпола, прорубая путь в пещеру, где скрывалось истинное величие древнего сооружения, врезалась в стылую землю и утопала в ее недрах на бесчисленное количество этажей – сколько их было, не знал никто. Шинда столетиями жили в сумраке пещеры, но боялись тьмы, что царила под ногами, – она не отступала даже перед жарким светом факела, стискивала легкие, отнимая воздух, и до смерти пугала тех, кто считал себя мертворожденным.

Поэтому Эскаэль так любила эту башню – за страх, который та внушала ее собратьям.

Девочка часто пряталась на самом высоком балконе: перила здесь поросли влажным мхом, а вода, капающая с низко нависшего потолка, скапливалась в изломанных трещинах на полу. Эскаэль любила созерцать полуживой город с высоты, на которую не боялись подниматься лишь летучие мыши. А в самые тягостные дни, когда бремя существования в этом месте давило на плечи, будто рухнувшие с опор пещерные своды, она поднималась на пару пролетов выше и сидела на холодных ступеньках в полной темноте, прислушиваясь к завываниям ветра по ту сторону запертой двери. Здесь же Эскаэль хранила стальной прут, тяжесть которого успокаивала: ее ключ к свободе всегда был наготове. Достаточно подковырнуть ржавый замок и вырвать его из трухлявого дерева…