Сердце грустного шута
Шрифт:
– О какой жути они говорят? – спросил Акимов у Сюзи, уцепившись за знакомое слово «кадавере».
– Недавно умершего директора банка в его гробике увели с кладбища какие-то проходимцы. Теперь они по неаполитанскому старинному соннику номера для игры в лото подбирают и завтра распишут пульку с государством. Сонник, правда, с течением времени адаптировался к современным реалиям. Ну ладно те, которые в киосках валяются, но у этого-то дорогой, в коже!
– Это мог быть сигнал к перемене власти в Европейском банке, – предположил банкир.
– А могли быть и сатанинские ритуалы. – Адвокат обвел всех присутствующих многозначительным
– Склеп вскрыли, безусловно, профессионалы. Там образуется газ и может случиться довольно сильный взрыв. Надо знать, как правильно открывать, – вставил веское слово политик.
– А я утверждаю: власть в банке, – кипятился банкир.
– Есть еще некрофилы, некросадисты и те, которые себя идентифицируют с покойным. За последние двадцать пять лет было уже семь случаев, – вставила свое слово жена политика, на что муж парировал:
– Ты еще Александра Македонского вспомни! Он тоже был похищен, и никто не знает, где его могила.
– Я уверен, что украли для черной мессы, – кипятился адвокат. – Члены этих новых масонских ответвлений совершают свои ритуалы у останков знаменитостей. Они через эти ритуалы получают духовную энергию.
– Энергию заблуждения, – перебил политик. – Тоже не из слабых штучек.
– Я тщательно изучала этот вопрос и могу перечислить длинную цепь маразматиков, которые от марксизма перешли к эзотеризму, – попивая кофе, обратилась к гостям жена политика. – К ним относился и ваш украденный синьор…
– Помолчи, дорогая! – перебил ее политик, зная, что супруга его – профессор антропологии – может сказать слишком много.
Вскоре гости стали собираться – поцелуи, объятья.
Бучино, проводив всех, вернулся в дом:
– А где Элизабетта? Начнем клады искать?
– Она поднялась к себе. Будешь проводить спиритический сеанс? – обратился пьяный Акимов к Бучино. – Не боишься?
– Тереза, детка, позови синьору! – И обратился к другу: – Ты себе представить не можешь, какой охватывает ужас, вырабатывается адреналин, когда стакан движется от буквы к букве. Он стоит в центре. Указательные пальцы все ставят на стакан. Нельзя убирать палец от стакана, пока не разрешат, иначе дух не сможет вернуться в свой мир. Я знаю, что это правда. Я настоящий туринец.
– И много таких по свету? Не вернувшихся? – спросил, покачиваясь, Акимов.
– Достаточно! – воскликнула Лиза, спускаясь по лестнице – Я готова!
– Тогда за мной! – И Бучино повел их в ту самую часовню, за которой недавно наблюдал Акимов…
Внутри Карлито зажигал свечи на круглом мраморном столе, который Акимов из засады не видел.
– Что написано на плите? Это их старинный герб? С коршунами или воронами? – поинтересовалась Сюзи.
– Это ястребы. Герб барона Луккези, – ответил Карлито.
– А выпить есть? – Акимов тяжело опустился на дубовую скамью.
– Что за вопрос? – Винченцо открыл резной буфетик, в котором оказались бокалы, виски, коньяк, водка.
«Ну, конечно, они ему здесь нужны для работы с девочками», – подумал Андрей Ильич, а вслух произнес:
– Не боишься, Лиза?
– Самую малость. Не думала, что придется работать в склепе.
– Кажется, там… – Лиза поежилась, укуталась поплотнее в шаль и на мгновение закрыла глаза. – Там лежит или, скорее, лежала одна важная дама.
У нее возникло странное ощущение, такое, как бывает, когда идешь по остановившемуся эскалатору: вначале преодолеваешь несуществующее сопротивление, а потом тебя
Карлито пытался сдвинуть с помощью ломика крышку. До этого Бучино вызвал специальных людей, но просил их лишь вскрыть могилу, а крышку не снимать, чтобы было интересно гостям. Сам он тоже не видел содержимого.
– Остановитесь! – крикнула Лиза. – Вот! Видите здесь этот знак! Дама принадлежала к древнему ордену Дианы! Подождите, я оставила кое-что там, в доме. Я быстро!
– Карлито! Проводи синьору!
– Не надо, я сама! – крикнула она, выскакивая из часовни.
Пьяный, грузный, покачивающийся Акимов тихонько, но четко запел: «Ах, мой милый Августин», вид у него был усталый.
– Ладно, подождем, мертвяк-то никуда не уйдет. – Заскучавший Бучино налил себе виски, закурил сигару.
– Пойду выйду пока на свежий воздух. – Встала со своего зрительского места Сюзи.
– И я пойду облегчусь. – Акимов вышел вслед за девушкой из склепа и удалился по одной из дорожек в сторону виллы.
Запыхавшаяся Лиза вбежала в дом и кинулась вверх по лестнице в свою комнату, достала нужную вещь и поспешила было обратно в часовню. Внезапный сильный удар по лицу заставил ее отлететь в угол комнаты, она стукнулась головой о комод и, упав на спину, попыталась встать, но получила еще один удар в грудь и от боли потеряла сознание.
Тогда человек втащил Лизу в туалетную комнату, кинул в ванну и напустил горячей воды. Сверкнуло лезвие бритвы… Он притопил ее, и вода стала красной. Лиза боролась слабо, недолго. Последней мыслью была тихая радость, что ей не больно и наконец-то она освободится от своей полной проблем и неудобств жизни…
Глава 4. Архив
Москва, весна, два года назад
Лиза села в машину. Погладила пластиковую панель:
– Здравствуй, мой хороший. Поехали?
Повернула ключ, мотор мягко заурчал. Накрапывал дождь, и колеса шелестели по лужам. Как получилось, что Влад, всегда спокойный и понимающий, начал так ее душить? Да, она никогда ничего ему не обещала, позволяла любить себя, но при этом и не обманывала. С чего он решил, что все должно поменяться? И вот дошло до того, что ей пришлось опуститься до семейных разборок. Она и вышла-то за него замуж только из-за того, что он казался ей особенным. Человеком, с которым можно связать свою жизнь. Ей вообще-то до всех этих женитьб… Но он так хотел, и она сделала ему подарок взамен на понимание и свободу, и Влад безупречно уважал ее личное пространство. А по прошествии лет начались сюрпризы… Стареет, наверное. Попытки вернуть все в прежнее русло ни к чему не приводили. Ссоры случались всё чаще, забирали массу бесценной энергии, необходимой ей совсем для других целей. Лиза понимала, чувствовала, что нужна ему все больше и больше, видела его страдания. Она только не понимала, почему человек не может взять себя в руки и прекратить цепляться за нее, как плющ за забор, чтобы сохранить то, что между ними есть. Она верна ему всю их совместную жизнь, уважает и ценит его. Ей нужно только, чтобы к ней не приставали, когда она не хочет. Эти периоды бывают и долгими. Ну так что ж? Он знал, что женится не на обычной женщине. И именно за это он больше всего ее любил. Теперь ему, видите ли, одиноко и плохо. А ей, наоборот, хочется одиночества. И очень хочется уехать в Серебрянку!