Сердце и другие органы
Шрифт:
– Цвет какой? – спросила.
– Цвет? – растерялся Лис. – Чёрный, наверное…
– На похороны что ли? – усмехнулась она.
– Почему?
Выбрали чёрную пару, белую рубашку, классические «оксфорды». С галстуками произошла заминка. Лис испуганно оглядел пёструю витрину: там рядами свисали обрывки тропических закатов, горели хвосты диковинных жар-птиц, переливались крылья заморских бабочек, сияла изумрудом чешуя сказочных рыб. Лис вздохнул и неловко вытянул узкий чёрный галстук.
– Ну нет! – возмутилась мулатка. – Похоронная контора какая-то! Вот!
Она решительно
– Вот так! И никак иначе!
Адрес Лис нашёл сразу. Он ожидал увидеть что-то вроде казино или бара. Там оказалась дверь в стене, ни вывески, ни даже таблички со звонком. До девяти оставалось двадцать минут, Лис перешёл на другую сторону и стал вышагивать по тротуару до фонаря и обратно. Прохожих не было, изредка проезжали машины. Тут не было ни магазинов, ни ресторанов, вокруг угрюмо высились серые здания банков и страховых контор. Остановилось такси, из него вылез коротышка.
– Хорош! – похлопал он Лиса по спине. – Галстук Армани? Пошли.
Им открыли. За дверью оказалась просторная прихожая, почти холл, с колоннами и большим зеркалом. В углах сияли почти античные вазы с сухой ботаникой. Коротышка, ухватив Лиса за рукав, потянул наверх по широкой лестнице. В туалетной комнате с дубовыми панелями и мраморными писсуарами он достал бумажник, вынул оттуда стопку сотенных купюр.
– Пять косых, – протянул деньги Лису. – Сразу не лезь, оглядись сперва. Лады?
– Лады.
– Я буду рядом, – он замешкался, потом сказал. – Меня Джеймс зовут.
– Меня Лис.
– Ты что, цыган?
– Почему?
Джеймс пожал плечами, толкнул его к выходу. Лис видел в зеркало, как коротышка мелко перекрестился и поцеловал перстенёк, быстро, будто клюнул.
Они устроились в глубоких креслах, кожаных, тёмно-шоколадных, неторопливая официантка, похожая на сытую рысь, принесла скотч Джеймсу.
– Спасибо, Кэрол, – он подмигнул ей.
– А что ваш друг будет пить? – тихо спросила томная рысь, словно интересовалась интимным.
– Минералку, – сипло ответил Лис, прокашлялся. – Воды минеральной, пожалуйста.
– Лёд, лимон?
– И лёд, и лимон, – кивнул Лис.
Он наклонился к Джеймсу:
– Что это? Клуб?
Джеймс отпил, достал из кармана «монтекристо», смял целлофан, поднёс к носу, глубоко вдохнул.
– Да, частный клуб. Тут народ с Уолл-стрит в основном. Наверху, кстати, номера.
Джеймс выпустил густое облако сизого дыма. Кэрол принесла воду.
– Макс обычно к десяти приезжает. Там, – он кивнул на дверь. – Там игровой зал, два покерных стола, рулетка. Три приватных комнаты, это для крупной игры.
Лис кивал головой, он почти залпом выпил воду. В углу за газетой дымил толстяк, курил трубку. Перед ним стоял какой-то напиток химической синевы в высоком стакане. По комнате расползался карамельный дух дорого табака. Официантка принесла ещё минералки, поставила перед Лисом. Улыбнулась ему жёлтыми кошачьими глазами. Лис подумал, что у него своих денег осталось меньше десятки.
– Ну, готов? – Джеймс взглянул на часы. – Вперёд!
В игровом зале было тихо и сумрачно. Джеймс подтолкнул Лиса к покерному столу.
– Что, садиться? –
– Да, катнём по маленькой. Ты в блек-джек как?
– А чего там как – сиди себе, карты считай. Игра для недоумков.
Джеймс странно посмотрел на него, влез на табурет. Лис сел рядом.
– Только мне, – сказал Джеймс крупье. – Мой приятель пока только учится.
Крупье услужливо оскалился и с треском распечатал новую колоду.
Становилось многолюдней. Крупье сдавал, Джеймс рассеянно разглядывал карты, двигал фишки, постоянно озираясь через плечо. За соседним столом играл рыхлый мужчина в роговых очках, на его оплывшем лице застыло брезгливое выражение, словно ему было невыносимо противно то, чем он занимался. У рулетки два нетрезвых молодых человека в костюмах безукоризненного покроя энергично подначивали друг друга; тот что повыше, альбинос с рачьим взглядом, пытался говорить по-французски. Он с равными интервалами повторял одну и ту же фразу «J’aime votre grand ^ane». Это напоминало неистребимую пьяную икоту. В глубине зала, за колоннами, в тускло-янтарном свете маячили какие-то тени, оттуда доносился тихий звук, словно кто-то время от времени пересыпал мелкую морскую гальку. Там играли в нарды.
– Вот он! – Джеймс толкнул Лиса локтем.
7
Лис повернулся к двери. Макс мог бы и не обыгрывать Джеймса, сам факт существования Макса был оскорбителен для Джеймса и ему подобных. Коротышка испытывал то же самое, что испытывает неказистая такса, очутившись на одной собачьей площадке с русской борзой. Макс, казалось, был выведен искусственным путём или Бог, отложив все дела, смастерил его персонально. И дело тут было не только в безупречных пропорциях лица и тела, хотя и тем и другим запросто, как эталоном, можно было проверять правильность золотого сечения, Макс вошёл, и словно что-то изменилось в зале, будто внезапно включился новый полюс притяжения.
Джеймс, не доиграв партии, слез с табурета, потащил Лиса к Максу. Представил. Макс белозубо улыбнулся, крепко пожал руку.
– Прямо-таки чемпион? – добродушно спросил он, разглядывая Лиса. – Вы какие предпочитаете – короткие или длинные?
– Мне всё равно, – ответил Лис. – Как вам удобней.
– Ну и отлично! – засмеялся Макс. – Пошли, пошли играть!
В дальнем конце комнаты стояли четыре ломберных стола, над каждым висел неяркий плафон. Свет падал на игровые доски, на одном столе были шахматы, на остальных нарды. Большие доски каких-то ценных пород дерева, инкрустированные перламутром. Лис сухо сглотнул, страшно хотелось пить. Макс жестом предложил выбрать стол, Лис развёл руками.
Сели, расставили камни.
– Давайте сыграем серию из трёх, по триста долларов за очко, – ласково предложил Макс.
Лис поперхнулся, он открыл рот, не зная, что сказать – в Вашингтон-сквер самая крупная ставка была доллар за очко, да и случалось такое крайне редко. Но главное – Лис рассчитывал на марафон, на дюжину-другую партий. Рассчитывал свести к минимуму элемент случайности. Он растерянно посмотрел на Джеймса, коротышка часто моргал, на верхней губе появились капельки пота.