Сердце меча
Шрифт:
Дик кивнул, потом поднялся, резко отодвинув тяжелое кресло, и сказал:
— Я должен сообщить об этом тем, кого вы не пустили за стол. Они все-таки мой экипаж, а я капитан… пока еще. Пока я за них отвечаю…
Он вышел. И тут Бет прищурилась, словно пытаясь что-то разглядеть вдалеке и спросила:
— Подождите-подождите… Вы хотите, чтобы Дик остался здесь насовсем?
— Я хочу, сеу? Ну, ваш маленький капитан — приятный парнишка, и я был бы не против, чтобы он у меня погостил. Но хочу ли я, чтобы он всю жизнь провел тут под домашним арестом и после моей смерти с ним неизвестно что случилось? Нет, маленькая сеу, не хочу.
— Так вы ничего другого придумать не можете?
— Ничего другого? Ну, я могу его застрелить.
— И все? — вспыхнула девочка. — Небогатая у вас фантазия!
— Я мог бы еще сдать его синоби, на адаптацию. У них фантазия богатая, сеу. Такая богатая, что я лучше парня сам… — Нейгал посмотрел на Джека и осекся.
Бет, видно, поняла, что старик не шутит, и заткнулась. Джек глядел то на мать, то на Нейгала. Он ни слова не говорил с самого начала ужина. Почему она думает, что он маленький и еще ничего не понимает?
Она не знала, куда деваться. Ей еще никогда не приходилось бросать человека, которого она знала и любила, оставлять его на милость чужих людей. У нее было только одно утешение.
Девятнадцать-сорок две-пятьдесят.
Тридцать шесть-тридцать два-одиннадцать.
Двадцать восемь-ноль три-двадцать шесть.
Координаты Картаго, которые они все задолбили наизусть там, в пещере.
Она вернется. Она обязательно вернется.
И Нейгал, человек, по своей доброте отославший ее домой, падет, защищая свой дом от Имперского Легиона и Синдэна. Боже, почему я должна сейчас выбирать между гнусным предательством и гнусным предательством?
Она посмотрела на Нейгала. Этот человек, похоже, не колеблется. Он — солдат Вавилона и делает то, что должно. Если возникнет угроза утечки информации — он с сожалением, но без колебаний застрелит Дика, как он и сказал Бет. Что ж, она тоже солдат Рима и обязана сделать то, что должно. С сожалением, но без колебаний.
У Нейгала было два боевых морлока — такие же ветераны, как и их хозяин. Конечно, намного младше его, Тени было сорок два, Призраку — сорок пять; оба вышли из щенячьего возраста, когда Рэй еще не родился, и он не мог их знать в юности. Но их объединяло то, что они пережили гибель своих прайдов. А впрочем, эти двое матерых морлоков считали, что с Рэем, «этти», извращенным, их не может объединять ничего.
Он находился на пике своих возможностей. Они давно оставили этот пик позади: в суставах начали откладываться соли, реакция замедлилась, сосуды износились. Еще несколько лет — и они «посыплются», как называли это морлоки между собой. Даже сейчас Рэй справился бы с любым из них — поодиночке, с равным оружием или в рукопашной. Но двоих не стоило недооценивать. А драться, может быть, придется. Поэтому Рэй держал себя на взводе и просчитывал варианты. Четверо тэка были размещены в комнате для сервов, Тень держал охрану за столом хозяина, а Рэй вдвоем с Призраком сидели в маленьком зале, куда выходили двери всех комнат для прислуги и откуда вел коридор в караулку. Рэй читал книгу, которую попросил у леди Констанс — бревиарий. Призрак играл сам с собой в го. Они с Тенью игнорировали Рэя, бешеного предателя. И он не собирался навязываться — чем меньше к кому-то чувствуешь тепло, тем легче его убивать. Но Призрак явно скучал — го быстро надоедает, если играешь сам с собой. Рэй подозревал, что со скуки старик начнет его задирать — так оно и случилось.
— Ты у них что, и читать выучился? — спросил Призрак раздраженно.
— Выучился, — кивнул Рэй.
— А зачем тебе? Ты что, тэка?
— Нет. Я боевой морлок. Грамотный боевой морлок.
— И что ты читаешь, грамотный такой?
— Псалмы.
— Интересно?
— Красиво.
— Красиво! — фыркнул Призрак. — Зачем это тебе?
— Низачем. Просто нравится.
Призрак какое-то время подвигал фишки на доске, потом процедил сквозь зубы:
— Врешь ты все. Только притворяешься, что читаешь.
— «Благословен Господь, твердыня моя, научающий руки мои битве и персты мои брани», — прочитал Рэй. — «Он милость моя и ограждение мое, прибежище мое и Избавитель мой, щит мой, — и я на Него уповаю; Он подчиняет мне народ мой. Господи! что есть человек, что Ты знаешь о нем, и сын человеческий, что обращаешь на него внимание? Человек подобен дуновению; дни его — как уклоняющаяся тень. Господи! Приклони небеса Твои и сойди; коснись гор, и воздымятся; блесни молниею и рассей их; пусти стрелы Твои и расстрой их; простри с высоты руку Твою, избавь меня и спаси меня от вод многих, от руки сынов иноплеменных, которых уста говорят суетное и которых десница — десница лжи» [38] .
38
Псалом 143
Призрак понимал, что выдумать такое с ходу из головы не смог бы ни один морлок. Ему пришлось признать свое поражение.
— Что такое десница? — спросил он.
— Правая рука.
— Чепуха, — фыркнул Призрак. — Как можно врать правой рукой?
— В те времена, когда клялись, поднимали правую руку вверх, вот так, — раздался голос от двери, что вела наверх. По лестнице спускался Дик.
— Позови наших, Рэй. Я должен им кое-что сказать.
«О дьявол», — подумал Рэй. Может быть, сейчас придется драться.
Все четверо тэка не собирались прятать свое беспокойство и страх. Из дверей с любопытством смотрели двое свободных от работы сервов Нейгала.
— Что вы хотите сказать нам, сэнтио-сама? — спросил Том.
— Нейгал выставил свои условия, — Дик посмотрел на каждого из них. — Вы все поедете вместе с леди Констанс и остальными на Хеврон. Он отпускает вас, и больше того — он предоставляет для этого свой личный корабль. Эктор Нейгал — благородный человек.
— А вы? — спросил Рэй, сжимая кулаки.
— А я должен остаться. Я пилот, и мастер Нейгал не может меня отпустить. Я дал слово, что останусь здесь, его пленником, по доброй воле.
— Сэнтио-сама! — Актеон прижал руки к груди. — Как же мы будем без вас!
— Ну, раньше-то вы без меня обходились… — грустно улыбнулся Дик. Том заплакал. — Не надо, пожалуйста, Тома-кун. Со мной же ничего плохого не случится. Может быть, когда-нибудь, я вернусь. Когда… буду свободен от своего слова.
Рэя словно ударили в сердце ножом.
— Когда будете свободны, — повторил он. — Это после смерти Нейгала, капитан? Но ведь и он после смерти будет свободен от своего слова. И тогда на вас наложат руку… те, кто занимается пленными пилотами. Синоби.