Сердце моего врага
Шрифт:
– На тебе, как всегда, самая черная работа, – Рене грустно посмотрел на брата. – Хотелось бы быть таким сильным и смелым.
– Зато ты у нас умный! Разве этого недостаточно? Мы дополняем друг друга, как левая и правая рука!
– Иногда хотелось бы обладать довольно сильным телом и благородным духом, чтобы не прятаться за спиной старшего брата.
– Брось, Рене, сколько раз ты мог просчитать действия врага в Карпетрии и продумать план действий. Твои умения не раз спасали наши с ребятами жизни.
– Но сражался всегда ты, Дитар! А я трусливо отсиживался в своих палатах. – советник ссутулил спину, поправив брошь на алом плаще длинными пальцами.
– Вот, что, парень! – воин остановился и развернулся к брату. – Выкинь всякую дурь из своей головы. Мне и мысли бы никогда не пришло, в чем-то там тебя упрекать. Мы с тобой одной крови – мать завещала всегда о тебе заботиться, несмотря ни на что.
– Мама, страдала оттого, что Садаваль тебя отнял у нее, отправив в казармы.
– Ничего! – бодро воскликнул Дитар. – Как видишь, это меня закалило. А теперь – пошли-ка мы к ребятам, сообщим им добрые вести. Да и пора самим бы уже привести себя в порядок.
Старший брат обнял за тонкие плечи младшего и увлек его за собой в сторону конюшен, где расположился отряд Дитара в ожидании своего командира.
Глава 6
Подготовка в городе к большим праздникам шла полным ходом. Полотнища с имперскими вымпелами, воздетые на самых высоких башнях и шпилях, с утра трепетали на ветру. Мальчишки-посыльные сновали с полными доверху корзинами между лавками, починяли переносные лотки, да сгребали подальше от порогов конские яблоки. Караваны кибиток устроили затор на мощеной храмовой улице, проклятья и ругань взвились над черепичными крышами, смешавшись с назойливым девичьим хохотом и разудалыми кабацкими песнями. Наша компания благополучно влилась в общую толчею торговцев, явившихся в столицу за звонкой монетой. Гинго, как всегда это было, выбил самое лучшее место на площади по праву первого прибывшего.
– С чего это я тебе должен уступать пятачок? – перед нами стоял здоровенный дядька с одним-единственным глазом, полным ртом золотых зубов и двумя такими же увальнями за спиной. – Твоего папашу я хотя бы знал, да и платил он исправно, а ты, поди, ломанный грош за пазухой греешь да с козами по полям блеешь.
– Когда мой отец был здесь в последний раз, у тебя был глаз на месте и зубы свои, – спокойно возразил Гинго. – А сейчас ты напоминаешь ободранного кота, который влез в собачий загон.
– Будешь гавкать, – единственный глаз держателя площади опасно прищурился. – Можешь без хвоста остаться.
Компания увальней в засаленных рубахах, больше похожая на банду трактирных забулдыг, нежели на держателей площади, дружно заржала, отчего из-за полога кибитки выступил, похрустывая костяшками, Сирвиг, чьи плечи бугрились холмами мышц, подобно взгорьям на воловьей спине, а рост не уступал длине оглобли от нашей телеги.
– Вы меня тут не пугайте своими кулаками! – окрысился одноглазый. – Я пуганый, как видите, не раз!
Он многозначительно ткнул пальцем в пустую глазницу.
– Только все равно как держал здесь места, так и держу до сих пор! А вы – валите на край, и там хоть на костях пляшите! Все равно, вас тут пара грязных бродяг, вонючая цыганка и висящая на веревке девка, кому нужно это жалкое зрелище?
У Сирвига сжались кулаки, еще немного, и он бы пересчитал зарвавшемуся держателю немногочисленные оставшиеся зубы. Но Гинго предусмотрительно выставил вперед руку.
– Погоди ты! – коротко бросил он силачу. – Джай!
Я, конечно, же сидела наготове и ждала этого вызова. Вот только держатель площади мне не очень нравился. Благодарности от такой публики не дождёшься. Мы еще в Хелегае хлебнуть успели, благо ноги унесли. Еле-еле.
Чтобы было эффектно, пришлось выпрыгнуть из фургона, в кувырке разжигая пятилучные веера.
– Да чтоб тебя! – кто воскликнул, я не видела, было не до того. Громилы попятились от хлынувшего во все стороны жара.
В моих руках стремительно завертелись огненные диски, которые я раскручивала над головой, расчерчивая воздух кривыми линиями пламенных крыльев. Мастерство приручения огня давалось мне еще с трудом. Гинго с его чутьем предложил, помимо танца, сделать пару-тройку новых кульбитов с переходом во фривольные изгибы всем телом для большего привлечения зрителей – столичные жители более избалованы всякого рода диковинками.
Вот теперь и пришлось кувыркаться перед этими барыгами, которые требовали за центральное место на площади немалых денег. Деньги за то, чем они, по сути, не владели! Ну и порядки! В других городах империи я такого не встречала, но там были свои заморочки. Как говорится: в каждом селе всяк себе на уме…
Выступление я закончила выпустив трепещущий рыжий сноп в небо в виде огненных птиц, которые рассыпались искрами над головами собравшихся вокруг нас зрителей. Оглушенная пульсом в висках, я и не сразу поняла, что вокруг собралась огромное количество народа, все рукоплескали и восхищенно кричали что-то.
– Ну что, Скорп, съел? – довольно осведомился Гинго. – И после этого будешь хрюкать, что у нас тут жалкое зрелище?
– Черт с тобой! – выругался держатель площади, его подручные хмуро взирали на нас из-за спины своего главаря. – Можете располагаться! Но учти, щенок, плату я с тебя возьму по двойным расценкам. Уж постарайся, чтобы твоя девка отплясала как следует в день праздника!
С этими словами Скорп с дружками канули в ближайший переулок. Люди вокруг, сообразив, что больше бесплатного представления не будет, стали поспешно расходиться, испугавшись замаячившей за торговыми рядами королевской стражи.
– Почему мы должны платить за место? – не выдержала я и все же пристала к Гинго с расспросами. – В других городах ведь такого не было!
– Другие города не были столицей! – буркнул Гинго угрюмо. – Полезай лучше в фургон.
И не дав мне больше и слова вставить, затолкал туда, откуда я так эффектно выпрыгнула.
– Так, красавицы! – Гинго влез следом за мной. – Займитесь ужином, но дальше нашего пристанища – ни на шаг, поняли?
– А как же продукты? – Игуми уперла коротенькие пухлые ручки в бока. – Или ты предлагаешь нам в котел насыпать песка?