Сердце на двоих. Истинная друга

Жнец Анна

— Долго, — вздохнул Арквэн.

— Сядь, — проворчал Сверр.

Арквэн сел, встал, подскочил к двери и прислонился к ней ухом.

— Есть еще одно веское доказательство того, что этот ребенок мой, — ухмыльнулся волк и взглянул на Арквэна сверху вниз, с непередаваемым чувством превосходства.

— И какое же?

— Оборотни более плодовиты,

чем эльфы. Наше семя сильнее вашего.

— Да ну? — выгнул бровь Арквэн, подавив смешок.

— Ну да, — гордо выпятил широкую грудь Сверр. — Семя волка эльфийское просто уничтожит. — И он стукнул кулаком по колену, словно показав, как именно уничтожит. — У тебя нет шансов. Мы были с Ондиной одновременно, но зачала она от меня, потому что мое семя могучее, а твое нет.

Настала очередь Арквэна закатывать глаза.

— И второй ребенок, скорее всего, тоже будет от меня, — кивнул Сверр своим мыслям, — потому что…

Тут его речь прервал оглушительный вопль младенца, появившегося на свет. Друзья переглянулись и, не сговариваясь, рванули в спальню к роженице, но вдвоем застряли в дверном проеме.

— Куда прешь? — шипел Сверр, пытаясь протиснуться в комнату.

— А ты куда? — толкал его плечом Арквэн.

Наконец, ругаясь и пихаясь, они рухнули на пол перед кроватью, где лежала Ондина. Ее ноги были раздвинуты, таинство рождения прикрывала белая простыня. К материнской груди сладко прижимался малыш с мокрым пушком белых волосиков на макушке. Мужчины склонились над ним, затаив дыхание, и…

Лицо Арквэна просияло.

Челюсть Сверра отъехала вниз.

У ребенка были острые эльфийские ушки.

— Не может быть. — Сверр часто заморгал, протер глаза и снова уставился на малютку, будто надеясь, что после этих манипуляций картина изменится и треугольные ушки ребенка превратятся в круглые.

— Могучее волчье семя, — кашлянул в кулак Арквэн.

Сверр продолжал растерянно моргать. За его спиной целители и чародеи торопливо покидали комнату. И вот дверь закрылась за последним. У

кровати молодой матери осталась только повитуха — эльфийка с суровым лицом и широкими ладонями, будто созданными для того, чтобы принимать малышей.

Измученная долгими родами Ондина удобнее откинулась на подушку. Ее ночная сорочка промокла от пота, волосы влажными завитками облепили виски и шею. В тишине спальни было слышно, как кряхтит младенец, добывая молоко из материнской груди.

— Мальчик, — устало улыбнулась Ондина мужьям и вдруг застонала, схватившись за живот. Повитуха тут же склонилась между ее бедрами.

— Еще один выходит! — воскликнула она и полезла под простыню на ногах роженицы.

Лицо Сверра озарила надежда.

— Еще один! Слышал? — обрадованный, он толкнул Арквэна в плечо. — Этот точно мой!

Друг хотел ответить, но тут ему в руки сунули первого ребенка, и новоиспеченный папаша испуганно застыл, не зная, что делать с таким крохой, и боясь пошевелиться.

Пока Ондина тужилась, Сверр пританцовывал рядом с ее постелью и от волнения грыз ногти:

— Ну что там? Что?

Наконец раздался еще один детский крик. Повитуха повернулась к мужчинам, держа на вытянутых руках второго мальчугана, сморщенного, светленького и с такими же милыми острыми ушками, как и у его брата.

Лицо Арквэна едва не треснуло от улыбки.

— Ну почему-у-у? — протяжно застонал Сверр. — Как же так! Может, там еще один есть? — и он попытался заглянуть под простыню, прикрывавшую Ондину ниже пояса, за что получил по наглой грабле от повитухи.

— Всё, закончились, — сказала эльфийка, принимавшая роды. — Приходите через год.

И они пришли. Правда, не через год, а через три.

Как же Сверр нервничал! И каково было его счастье, когда он прижал к груди новорожденную дочку! У нее оказались папины синие глаза и мамины огненные кудряшки. И эта малышка… О, эта малышка задала всем жару!