Сердце на двоих. Теория поцелуя

Сокол Лена

– Брат. Пожалуйста. Пообещай, что не бросишь меня в беде. Я не могу разорваться, но должен быть сегодня одновременно в двух местах. Она… блин, ты не поймешь… Я не могу упустить ее. У нас с тобой столько раз этот номер прокатывал. Ничего же сложного. Прийти – поговорить – узнать номер телефона. Мне это очень важно. Очень!

Если бы я и хотел, то не смог бы отрицательно покачать головой. Так сильно он прижался лбом к моей голове.

– Я не собираюсь с ней там рассиживаться. Окей? Ничего обещать не буду. Если она поймет, что я не ты…

Кирилл улыбнулся и сжал сильнее мои плечи.

– Не поймет. –

Выдохнул он радостно.

– Где встреча? – Проворчал я.

– На вокзальной площади, внизу у лесенок, ведущих к входу.

Во что я опять вляпался…

– И как я ее узнаю?

– Она… Она будет самой красивой девушкой в радиусе километра. Нет, во всем городе. На всей планете.

– Хм. Вряд ли. – Я все еще помнил о своей прекрасной незнакомке из кафе.

Кир закрыл глаза.

– Волосы темные, длиннющие такие, глазищи черные, жизнь из тебя вытягивают, если долго в них смотреть. Губы… Черт, не знаю. Застрели меня, но я не могу ее описать. Хаос, беспорядок, стихия. И гармония. Все одновременно… Она потрясающая!

Я прокашлялся, отстраняясь, чтобы посмотреть на него:

– Головой сегодня не ударялся? Температуры нет?

– Только не смотри ей в глаза. – Он будто сомневался, правильно ли делает. – И запомни: нужно просто узнать номер ее телефона.

– О… – Меня уже почти складывало пополам со смеху. – А если посмотрю? Что будет? Окаменею?

– И не вздумай лезть с поцелуями. – Добавил он, прищуриваясь.

Будто бы его взгляд мог меня напугать.

– Соблазнитель из меня так себе. Это по твоей части, так что…

– Спасибо, что согласился. – Брат хлопнул меня по плечам вместо объятия.

– Сам не знаю, зачем. – Пробормотал я.

Кирилл глянул на часы и нахмурился.

– А теперь идем. Нужно спешить. По дороге в душевую расскажу тебе все по порядку. – Он снова тряхнул перед моим лицом загадочной коробкой. – Оденься нормально, причешись, но так, как я обычно это делаю, а не как оболдуй колхозный. На тебе возлагается серьезная миссия.

Я подошел к мотоциклу и снял его с подножки.

– Вот это только не надо. Какая миссия? Если она мне не поверит или заподозрит неладное, не хочу оставаться виноватым. Это только твои проблемы, понял? Я и так себя чувствую идиотом от твоих выдумок. Лучше бы за голову взялся.

Кир снова бросил взгляд на часы и поторопил меня жестом.

– И не вздумай западать на мою девушку. Она моя. Помни про это. И про свою зазнобу из кафе.

– Да-да. И не смотреть ей в глаза. – Заржал я. – Вот же заладил.

Кирилл облегченно рассмеялся, но тень сомнения еще оставалась на его лице.

А мне вдруг стало хорошо просто оттого, что у нас было общее дело. Мы снова были связаны, снова нуждались друг в друге. И пусть это было всего лишь иллюзией, и он откровенно пользовался мной, разве не имел я права получать от этого хоть какое-то удовольствие?

– Денег я тебе дам. – Сообщил брат.

Вот. Тем более.

18

Нана

Какое свидание? Какие «в девять часов»?

Меня по-настоящему лихорадило. Хотелось убежать подальше и забиться в свою нору. Ощущение, будто по пятам ходили неприятности, преследовало меня и здесь.

Я оглядывалась, проверяя, не следуют ли за мной этот сумасшедший нахал и его оборзевший хамоватый друг. Но никого не было.

Вздохнув облегченно, я ускорила шаг. Даже речи не могло идти о том, чтобы явиться сегодня к вокзалу в назначенный час. Да и чего ради? Чтобы забрать новые наушники? Да лучше я починю те, что подарила мне мама. И снова болезненно, до скрипа сжались челюсти. Как же обидно, что так вышло! Разбить самое ценное…

А тот мажор еще и пинал их ногами. Вот же гадкий тип.

Если бы не тот парень… Шатен с аккуратно уложенными волосами. Подтянутый, жилистый, высокий. Да, фигура у него была что надо. А как одет: простенькая белая футболка и явно дорогие голубые джинсы, обтягивающие там, где надо, и тем самым притягивающие ненужные взгляды к спортивной…

О, Боже, Нана! Ты что, и задницу его разглядеть успела?

Покрываясь краской, я ускорила шаг.

О чем я там? Ах, да.

Глубокий голос. Громкий и одновременно будто шепчущий тебе на ухо. Улыбка, полная свободы, безумия и бесшабашности. Яркая, делающая лицо приятным, открытым и с какой-то необыкновенной изюминкой. Нет, безуминкой – притягательной и соблазнительной.

Интересный парень. Даже чересчур.

Свалился на мою голову (так же внезапно, как и его дикий, опасный для общества друг). Материализовался буквально из воздуха. Нарисовался – фиг сотрешь. Я чуть дар речи не потеряла от всего произошедшего. И как только силы нашла в себе, чтобы отвечать ему в такой ситуации?

А он все улыбался… И так смутно напоминал мне что-то. Кого-то. Только не понимаю, кого. И смотрел на меня с таким любопытством, словно заморскую зверушку увидел.

Я тряхнула головой, пытаясь отогнать от себя его образ. Ни к чему мне сейчас все это. Девушка-призрак. Девушка-невидимка. Вот как нужно было себя вести. Быть незаметной. Постепенно встать на ноги. Не совершать глупостей, чтобы никто не нашел меня здесь.

«Все будет хорошо. Хорошо» – уговаривала я себя.

Только действовать нужно осторожно, стараться не совершать ошибок. Не светиться. Работа в людном кафе и так была большим риском. А вдруг меня однажды покажут по телевизору? «Разыскивается!» Нет. Нет. Не должны.

Я же умерла…

Для всех умерла. Окончательно и бесповоротно – мертвее не бывает.

Мелкие мурашки противными муравьями расползлись под футболкой. Еще раз оглядевшись, я убедилась, что слежки за мной не было, и свернула к трехэтажке, примыкавшей к складу за старым вокзалом. Все это уже напоминало паранойю, но в моей ситуации можно было радоваться уже хотя бы и тому, что осталась жива.

Звук поездов и здешней суеты понемногу, но успокаивал меня. Мерный гул, скрежет тяжелого металла по рельсам – просто музыка, особенно когда к ней привыкнешь. Во дворе, заваленном мусором по всей длине, окружавшего его забора, было тихо. Здесь жили в основном жили сотрудники вокзала и те, кому квартиры достались после сноса старого деревянного барака.

А еще там росла яблоня. Прямо посередине двора. Старая, с погнутыми ветками, покрытыми толстым слоем пыли, и крошечными серыми яблочками, которые никто и никогда не отваживался пробовать. Даже местные попрошайки.