сердце на двоих
Шрифт:
— Мне не взбрело в голову, — возразил Шерлок. — Это очевидно.
— Нет, не очевидно, — настойчиво произнес Джон. — Запрещать себе и не хотеть думать о тебе — это совершенно разные вещи. Неужели ты забыл, что произошло пять минут назад?
Шерлок свернулся клубком в кресле, подтянул колени к груди и обхватил их руками, упрямо выставив вперед подбородок.
— Все изменилось, — повторил он. «Он думает, что я отреагировал бы так на близость с кем угодно», — с ужасом понял Джон.
Было невыносимо видеть, как этот гордый человек искренне убежден в том, что никто на свете не может желать его.
— Шерлок, ничего не изменилось. Просто только что ты разом обрушил всю мою защиту, — успокаивающим жестом он погладил его по руке. — Твое ранение совершенно не при чем, я был уверен, что мне не на что надеяться в любом случае.
Шерлок уткнулся лицом в колени и глухо сказал:
— Джон, я слепой.
В его голосе звучала такая обреченность, словно он уже не считал себя человеком.
Джон встал на колени и обеими руками приподнял голову Шерлока.
— А я нет, — ответил он. — И я схожу по тебе с ума.
Едва заметная тень облегчения промелькнула на замкнутом, бледном лице Шерлока, но для Джона ее было мало. При всей своей самоуверенности и даже дерзости Шерлок никогда не считал, что может просто нравиться окружающим. Обычно это его не волновало, разве что он хотел чего-то добиться от человека, но сам себя он ценил лишь за интеллектуальные способности. И сейчас, когда возможности Шерлока уменьшились, он определенно чувствовал себя никчемным.
Джон изо всех сил хотел переубедить его и, будучи честным и прямолинейным человеком, выбрал самый простой способ. Раньше он боялся, что позволяет себе слишком много, но сейчас в том, что он собирался сделать, не было ни страсти, ни намека на продолжение. Это был просто... способ выразить свое восхищение.
Очень, очень медленно он подался вперед, легонько дунув на лицо Шерлока, чтобы тот мог почувствовать его приближение. Невидящие глаза широко распахнулись, но Шерлок не отшатнулся. Когда между ними осталось несколько дюймов и Джон счел, что его намерения уже невозможно истолковать неправильно, он тихо спросил:
— Можно?
Шерлок улыбнулся:
— Так ты будешь спать со мной?
* * *
На улице было холодно.
Шерлок стянул одной рукой края воротника, защищая от ветра шею и затылок. Ему не нравилась короткая стрижка — с ней он чувствовал себя беззащитным и каким-то голым. А идиотские темные очки, которые привез в прошлый раз Майкрофт вместе с говорящими часами и кучей прочего инвентаря для богадельни, просто бесили его.
От большей части барахла ему удалось отбиться, но на очки он все-таки согласился, хоть и с неохотой. Шерлок знал, что люди теряются от его взгляда, а теперь, расфокусированный и блуждающий, он, должно быть, производил совсем жуткое впечатление. Что ж, по крайней мере, Джон сказал, что день ясный и солнечный, так что он не выглядит глупо.
До чего же странно, подумал Шерлок, чувствовать, как все на тебя смотрят. Он привык наблюдать и знать больше всех, но сейчас любой идиот мог видеть то, что было недоступно ему. Он ощутил внезапный приступ неуверенности и крепче взял Джона за руку.
Тот немедленно сжал пальцы в ободряющем жесте, и Шерлоку пришло в голову, что Джон даже не задумывается о том, что делает: забота о друге стала для него второй натурой. И все же сложно было поверить в то, что все это время он ухитрялся скрывать от Шерлока свою привязанность к нему, — коварство и хитрость были не в природе Джона. От осознания своей ошибки Шерлоку стало неуютно.
Но когда они уже подходили к Риджентс-парку, он понял, что на самом деле Джон не столько скрывал свои чувства, сколько пытался избавиться от них, не желая расстраивать Шерлока и ставить под угрозу их дружбу. И Сара не была формальным прикрытием, Джону она по-настоящему нравилась. Но, оглядываясь назад, Шерлок видел, что он был для Джона важнее всех с самого начала, а не только в последние недели.
Чем больше он раздумывал об этом, тем больше случаев всплывало в его памяти. Например, той ночью, когда убили Су-Линь, разве не должен был Джон — мужчина, солдат — остаться защищать девушку, которой грозила смерть? А он оставил ее, чтобы броситься на выручку Шерлоку. Почему же он не видел этого раньше?
То, чего от него по всей видимости хотел Джон, никогда не интересовало Шерлока. Романтические отношения казались ему до крайности запутанными, а мысль о сексе вызывала только брезгливость. Те вещи, которые проделывали друг с другом влюбленные люди, представлялись ему исключительно негигиеничными и, если не затрагивать вопросы продолжения рода (а об этом в его случае речи не шло), бессмысленными.
Поэтому он не представлял себе, что произошло бы, если бы Джон поцеловал его тогда, как собирался. Но после его вопроса он почему-то выругался, вскочил и заявил, что они отправляются на прогулку, потому что ему нужен свежий воздух.
Должно быть, они уже были в парке — шум машин отдалился, зато голосов вокруг стало больше. Шерлок слышал обрывки разговоров: лондонцы и туристы дружно наслаждались редким погожим днем. Кто-то прошел мимо, задев его плечом, и Шерлок придвинулся ближе к другу.
Джон совсем другой, подумалось ему. От его прикосновений Шерлок не испытывал тошнотворного ощущения контакта с чем-то чужеродным, как было с любым другим человеком. Он спокойно дотрагивался до него, так же легко позволял касаться себя. Может быть, с Джоном все эти малоприятные действия окажутся не такими уж страшными? Он совершенно точно знал, что больше не хочет просыпаться в одиночестве.
Шерлок глубоко вздохнул, вбирая окружающий мир всеми оставшимися у него чувствами. Джон до сих пор не сказал ни слова, осознал он. Должно быть, думает обо всем, что случилось, и все больше запутывается в своих предположениях. Шерлок открыл рот и начал:
— Давай купим... — как назло, нужное слово тут же вылетело у него из головы.
Услышав досадливое восклицание, Джон успокаивающе сжал его пальцы.
— Опиши другими словами, — предложил он. Этот метод помогал при аномии лучше всего.
Недовольно ворча, Шерлок подчинился. Иносказание, вот как это называется. Сложный термин он почему-то помнит, а самые простые слова вылетают из памяти.
— Черный, сладкий, горячий, в чашке...
— Кофе? — подсказал Джон.
— Да кофе, спасибо. Судя по запаху, его продают где-то рядом.