сердце на двоих
Шрифт:
Шерлок упрямо молчал.
— Да, знаю. И я целую неделю думал только о том, что будет дальше и как мы будем справляться с этим. Целую неделю у меня не было ничего, кроме страхов. Давай посмотрим, кто из нас лучше знает другого: скажи мне, чего я боялся больше всего?
— Что я не приду в себя, — небрежно бросил Шерлок.
— Банально! — подначил его Джон, с удовольствием глядя, как подавленное выражение на лице Шерлока сменяется досадливым. — Попробуй еще раз.
— Ну хорошо, — быстро, не задумываясь, заговорил он. —
После минутного молчания Джон тихо, с горечью спросил:
— Ты правда так думаешь?
Шерлок не ответил.
— Ты неделю был в коме. Мы не знали, придешь ли ты в себя хоть когда-нибудь, не знали, что с тобой будет... По-твоему, больше всего я боялся, узнаешь ли ты меня?
Джон сглотнул, подавляя невольную дрожь в голосе, и встал с дивана.
— Извини, я, пожалуй, все-таки пойду приму душ. Сможешь побыть один пять минут? Я быстро.
Не дожидаясь ответа, он повернулся, но Шерлок стремительным движением схватил его за рукав.
— Джон, — выпалил он. — Джон, не надо. Прости. Я не подумал, это было просто... — он вздохнул. — Я не хотел вымещать на тебе свое настроение. Прошу тебя, сядь.
Он потянул его за руку, вынуждая снова опуститься на диван.
— Я знаю, мы еще не говорили об этом, — продолжал Шерлок. — О Мориарти и о той неделе, что я провел в коме. В больнице было просто некогда, а потом все так навалилось — я вернулся домой, не вижу, забываю слова, меня заклинивает на простейших вещах. Все так сложно, так мешает, так...
— Пугает, — мягко закончил Джон. — Да, я знаю. Все в порядке. Прости, должно быть, я слишком давлю на тебя.
Он хотел успокоить Шерлока, успокоиться сам, уйти, но сил уже не оставалось. Все чувства, которые он пытался задавить в себе последний месяц, неудержимо стремились наружу, словно Шерлок, не подумав, рванул чеку гранаты, и теперь взрыва было не избежать.
В больнице Джон не плакал ни разу. Первое время он чувствовал себя словно замороженным. Потом потянулись бесчисленные часы у постели Шерлока. Люди в коме иногда слышат, что происходит вокруг них, и он не хотел, чтобы единственным впечатлением, доносящимся до Шерлока из внешнего мира, стал бы его плач.
А когда Шерлок очнулся, плакать было уже незачем. Джон был так счастлив, отбросил прочь все страхи... Но теперь они разом вернулись, и невольные, неудержимые слезы все ближе подступали к глазам. Ему было просто необходимо срочно сбежать — хотя бы в душ.
— Все в порядке, Шерлок, — он снова попытался встать и поразился, насколько ровно звучит его голос. — Если хочешь, мы поговорим об этом завтра. Я пойду...
— Джон, — Шерлок все еще держал его за рукав, а теперь схватил и вторую руку, разворачивая его лицом к себе. — Что случилось? В чем дело? У тебя странный голос.
— Пожалуйста, отпусти меня, — Джон сдерживался изо всех сил. — Я просто пойду приму душ и вернусь, ладно? Если хочешь, мы поговорим потом.
* * *
Его слова не обманули Шерлока ни на минуту. Джон не просто пытался встать — он почти отдирал его пальцы от своего рукава. Это было совершенно неправильно: с той самой минуты, как он открыл глаза и не увидел ничего, кроме темноты, Джон всегда был рядом. А теперь он хотел уйти, и Шерлоку это совершенно не нравилось. Он сжал руки крепче, потом скользнул ладонями вверх, к плечам.
— Скажи мне, — настойчиво повторил он. — Что не так? Это из-за того, что я сказал? Я не подумал — послушай, но я ведь уже извинился... А мы оба знаем, что я никогда не извиняюсь! — он попытался разрядить атмосферу неловкой шуткой.
Джон дышал все чаще и по-прежнему пытался высвободиться. Если бы только Шерлок мог видеть! Только один взгляд на его лицо — и он бы понял, что происходит. Бесплодные попытки догадаться, что же так взволновало его, приводили в ярость. Шерлок схватил его за плечи и как следует тряхнул:
— Ответь мне!
С судорожным вздохом Джон внезапно перестал вырываться; словно передумав, он тесно прижался к другу и крепко обхватил его за шею обеими руками. Шерлок чувствовал дрожь его тела. Что-то мокрое капнуло ему на ключицу... Джон плачет, осознал он.
Джон, никогда не терявший оптимизма, всегда пытавшийся подбодрить его, убедить, что ему повезло, что все пройдет, все будет в порядке. Джон, не покидавший его больше чем на минуту с самого момента пробуждения, безропотно взявший на себя все самые неприятные обязанности, ставший частью его самого. Несгибаемый, уверенный, надежный. Джон.
Тот самый Джон, что плакал сейчас, уткнувшись лицом ему в шею и всхлипывая так, словно у него разрывалось сердце.
Шерлок неуверенно обнял его и легонько похлопал по спине, не зная, что делать дальше. Что случилось? Неужели его слова могли настолько расстроить Джона? Да, он сказал не подумав, но разве можно так терять самообладание из-за каких-то слов?
«Думай! — приказал он себе. — Джон сказал, что твой ум по-прежнему безупречен, так используй его!» Впервые с момента пробуждения Шерлок задумался о чем-то кроме своей слепоты, разочарования и страха, попытался взглянуть на вещи с точки зрения Джона.
Что он пережил в момент выстрела? Майкрофт прочитал Шерлоку все отчеты, но в них не было ни слова о том, что чувствовал Джон. Шерлок знал, что для людей чувства очень важны. Он в который раз попытался напрячь память, но по-прежнему не мог вспомнить ни одного события после выхода из дома той ночью.
Он знал, что Джона заставили надеть один из жилетов со взрывчаткой и что тот был на нем, когда они увидели друг друга в бассейне. По спине Шерлока пробежали мурашки, и он крепче обнял друга. А что если все вышло бы наоборот?