сердце на двоих
Шрифт:
— Твоя очередь идти в душ, — голос Шерлока раздался совсем близко. Джон поднял голову и оторопел. Господи, этот человек передвигается тише кошки! Шерлок уже стоял у его кресла, облокотившись на подлокотник, отчего края его полотенца разошлись самым неподобающим образом.
— У тебя джинсы в кофе... — он потянулся вперед, принюхиваясь, — и чай на свитере. Дай руку.
Джон повиновался не раздумывая. Он понятия не имел, что еще затеял Шерлок, но какая-то часть его рассудка была почти рада снять с себя ответственность и просто подчиниться. Пальцы Шерлока осторожно
— Разве это не требует лечения? — спросил он с ясно различимым беспокойством в голосе.
Джон покачал было головой, но вовремя спохватился и ответил:
— Нет, все в порядке, ничего не сломано. Продезинфицирую потом.
— А что с ногами, ты обжег их? Ты пролил кофе или уронил его?
— Просто не удержал, — Джону не хотелось продолжать разговор на эту тему.
Шерлок слегка надулся.
— Все-таки прими душ, лучше прохладный, а я тем временем оденусь, — посоветовал он. — Потом разберемся с твоими ногами и рукой.
Все еще легко гладя пальцы Джона, он продолжил:
— А потом закажем еду на дом и включим какое-нибудь идиотское ток-шоу. И ты будешь описывать мне жалкие образчики рода человеческого, добровольно согласившиеся на участие в этом убожестве, — он улыбнулся Джону. — Как тебе такой сценарий?
Джон вздохнул и почувствовал, как напряжение этого невероятно долгого дня начинает отпускать его.
— Замечательно, — сказал он.
Глава 6. Побуждения
«В комнате теплее обычного», — всплыла в голове Джона первая ленивая спросонья мысль. Как всегда, он прислушался, но в комнате Шерлока было тихо.
Мгновением позже он получил объяснение обоих фактов сразу.
Он лежал на диване на левом боку, лицом к комнате. В этой позе он спал последние две недели, и в ней не было ничего необычного. Необычной, а если говорить откровенно, то сокрушительно неожиданной была подсунутая ему под шею и лежащая на его груди рука — и это если не упоминать о второй руке, накрывшей его бедро, и о долговязом, длинноногом теле, прижимавшемся к нему со спины. Позади Джона, повторяя его позу, словно они были ложками в одной коробке, лежал Шерлок Холмс.
Должно быть, в Англии проходит общенациональная неделя под девизом «Сведи с ума Джона Ватсона», а ему никто не удосужился сказать.
В попытке понять, что происходит, Джон начал вспоминать события вчерашнего вечера. Просмотр ток-шоу плавно перешел в урок по развитию наблюдательности, но Шерлок требовал от него настолько диких фактов об участниках программы, что в конце концов Джон не выдержал и переключил канал, надеясь хотя бы доесть ужин в относительном спокойствии.
Потом они попали на телевикторину, и пока Джон пытался собраться с мыслями, Шерлок бегло делил вопросы на элементарные и некорректные в зависимости от того, знал он ответ или нет.
Джон припомнил, что в какой-то момент начал клевать носом. Когда он второй раз подряд не ответил на вопрос Шерлока, тот велел ему ложиться спать. Против обыкновения детектив не стал возражать против дивана — только спросил, не помешает ли ему телевизор, и подтвердил, что прекрасно отойдет ко сну самостоятельно.
А потом... потом Джон ничего не помнил. Должно быть, в какой-то момент Шерлок втиснулся между его спиной и спинкой дивана и заснул. Он глянул на руку, лежавшую у него на груди. Запястье высовывалось из рукава синего халата — значит, Шерлок переоделся для сна, а не просто прилег послушать телевизор.
Джон уже собрался было встать, но внезапно задумался. Шерлок тихо посапывал, его тело было расслабленным — похоже, он еще спал. Может, не будет ничего плохого в том, чтобы продлить счастье лежать рядом с ним еще на минуту? В конце концов, теперь Шерлок знал о его чувствах, и в этом не было никакой недоговоренности.
Постоянно спать в одной постели с Шерлоком Джон не собирался, как бы соблазнительно или практично это ни звучало, — ситуация только осложнилась бы еще больше. Так неужели же ему нельзя один-единственный раз позволить себе побыть в объятиях Шерлока, представляя себе, что он может просыпаться так каждое утро?
Джон знал, что поступает глупо. Разумным вариантом, как твердил ему настойчивый внутренний голос, было бы встать прямо сейчас, поставить чайник и притвориться, что ничего не произошло. Отвергнуть соблазн. Жить как ни в чем не бывало. Выбросить из головы всю эту чушь, а главное — встать с дивана сию же секунду...
Джон закрыл глаза и сосредоточился на своих ощущениях. Тонкая сильная рука обнимала его уверенно и властно, он чувствовал длинные пальцы, лежащие на его груди и бедре. Их прикосновение сквозь тонкую ткань было лучше всего на свете. Тело Шерлока, прижавшееся к нему от макушки до пят, было удивительно теплым, а дыхание легко щекотало ему шею. Джон вздрогнул, и Шерлок немедленно обнял его крепче: пальцы на той руке, что лежала у него на груди, растопырились и снова сжались, а вторая соскользнула с бедра на живот и обхватила его за талию, забрав в горсть ткань футболки.
Джон был готов заплакать. Тот, кого он желал и о ком мечтал, обнимал его, но это ничего не значило. Шерлок не похож ни на кого, ему не нужны все эти нелогичные, беспорядочные, утомительные человеческие взаимоотношения. Он выше этого. Джон, это была глупая идея.
Наверное, ему действительно надо было съехать теперь, когда Шерлок больше не нуждался в уходе и помощи. Если бы у него оставалась хоть толика чувства самосохранения, он сделал бы это еще несколько месяцев назад — как только осознал, во что превратилась его бесполезная, бессмысленная привязанность.
Но он не мог. Даже в минуты самого черного отчаяния, полностью понимая, на какую боль обрекает себя, Джон не мог уйти. Он чувствовал, что между ним и Шерлоком есть связь, которую он не может ни понять, ни объяснить, и что Шерлок тоже ощущает ее — иначе он не принимал бы помощь Джона так легко, отвергая любую другую.
Джон глубоко вздохнул, набираясь решимости, и начал подниматься, но из-за его спины сразу же раздалось недовольное ворчание, и сильные руки обхватили его, не давая пошевельнуться.