Сердце не камень
Шрифт:
Каркунов. И тебе, Ераст, за твою службу спасибо! (Кланяется.) Спасибо, дружки мои! Ты, Ераст, завтра утром расчет получишь! (Константину.) А ты так, без расчету, убирайся! И чтобы завтра духу вашего не пахло…
Ераст молча кланяется.
Константин. Вы, дяденька, извольте найти виноватых, а я надеюсь перед вами правым остаться.
Каркунов. Не надейся, дружок, не надейся. Уж ты тем виноват: как ты смел против тетки… что она и что ты? Так ведь, кум, я говорю?
Халымов. Да ну тебя, разговаривай один! И так хорошо поешь, чего еще! Подпевать тебе не нужно. Пой, а мы слушать будем.
Каркунов. Ты спьяну-то забылся; ты забыл, что ты ничто, ты прах, тлен, последний гвоздь в каблуке сапога моего! А тетка твоя женщина благочестивая, богомольная… Да ведь она жена моя, жена моя… Как же ты смел? Как ты меня, братец, обидел, как обидел.
Константин. Я так чувствую, что все ваши слова только одна шутка, вы своей фантазии отвагу даете. Извольте разобрать дело, поискать хорошенько кругом да около, тогда и окажется, кто прав, кто виноват.
Каркунов. Погоди, погоди, твои речи впереди! Мы теперь другую материю заведем. (Плачевным тоном.) Вот, кум, горе мое, зубы плохи стали!
Халымов. Свежие закажи, коли природные изжевал; нынче покупные получше своих.
Каркунов. Да и то покупные, своих-то давно нет. Вот смотри! Да не востры, костяные, ну что в них! А что, кум, если заказать железные, сделают? Я большие деньги заплачу.
Халымов. Да что ты, баба-яга, что ли?
Каркунов. Да, я баба-яга, а ты как думал? Вот как будут железные зубы-то, вот и буду я ими жевать жену-то – жевать, жевать… Константин, сослужи последнюю службу, где жена, где жена моя, боярыня?
Константин. Да вот, надо полагать, дяденька, что она вот тут. (Указывая на комнату Ераста.) Уйти ей было некуда.
Ераст. Ошибаетесь.
Константин. Нет, уж теперь не увернешься, с поличным поймали! Коли ты дяденькиных благодеяний не чувствуешь, что ты за человек после этого. Пожалуйте, дяденька! (Отворяет дверь в комнату Ераста.)
Каркунов (у двери). Жена, Вера Филипповна, выходи! Нейдет, церемонится… Пожалуйте сюда, честью вас просим. Эх, баба-то заломалась, заупрямилась… Видно, пойти самому, покланяться ей хорошенько! (Уходит, слышен его хохот; показывается из двери.) Тсс… тише!… Нашел, нашел, находку нашел. Ни с кем не поделюсь! ур, одному! (Уходит и быстро возвращается, таща за руку Ольгу.) Вот она, вот она, жена-то! С Вглядывается, потом подбегает к Константину и ударяет его по плечу.) Жена… жена, да не моя, чудак!
Константин. Вот так раз… Ну – Ольга!
Каркунов. Ха, ха, ха! Поддержи меня, кум, поддержи! (Хохочет истерически.) Завтра же всех вас вон! всех вон! Метлой велю вымести начисто! Ха, ха, ха! (Уходит, опираясь на Халымова, который его поддерживает.)
Константин, Ераст и Ольга.
Константин. Ну, Ольга…
Ольга убегает в коридор.
Неотбегаешься,расчетстобойбудет.(Ерасту.) А с тобой как нам разбираться, как с тобой считаться будем?
Ераст (вынимает вексель, разрывает, свертывает о комок и бросает). Вот тебе и все счеты. Возьми свой вексель! Считаться нам нечего. Плакаться не на кого, не рой другому яму…
Вбегает Ольга.
Ольга. С дяденькой в коридоре дурно сделалось… говорят, удар… он умирает…
Константин. А, умирает? Так это другое дело.
Ольга (заглянув в коридор). Умер.
Константин. Ну, Ольга, стоило бы убить тебя; а теперь я тебе в ножки поклонюсь. По твоей милости дядя помирает без завещания, и я теперь полный хозяин всему этому.
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Каркунов.
Вера Филипповна.
Халымов.
Аполлинария Панфиловна.
Константин.
Ольга.
Ераст.
Иннокентий.
Огуревна.
Один из фабричных.
Декорация первого действия.
Огуревна, потом Аполлинария Панфиловна.
Огуревна. Никак, кто-то идет! Не заперла я дверь-то. Не из нищих ли? Пожалуй, стащат что. (Идет к двери.)
Входит Аполлинария Панфиловна.
Здравствуйте, матушка Аполлинария Панфиловна!
Аполлинария Панфиловна. Здравствуй, Огуревна! Все ли вы тут живы?
Огуревна. Покуда живы, еще бог грехам терпит.
Аполлинария Панфиловна. Как здоровье Потапа Потапыча?
Огуревна. Все так же, матушка, перемены не видать.
Аполлинария Панфиловна. Встает с noстели-то?
Огуревна. На полчасика, не больше; побродит по комнатам, на палочку опирается, да под руки держим; посидит на кресле, да и опять сведем его на постель; сидеть-то силушки нет у него.