Сердце полуночи
Шрифт:
Наконец Казимир стряхнул страх и произнес заранее заготовленную речь:
– Зная о вашем… хобби, господин Даакнау, – начал он, выразительно кивнув в направлении ведущих в подпол дверей, – меня не могло не тронуть ваше сетование относительно того, что в последнее время вам попадается совершенно негодный материал. Мне показалось, что новое перспективное предложение могло бы заинтересовать вас.
Дверь раскрылась шире, пропуская в пещеру прихожей дневной свет, и юноша рассмотрел довольную улыбку на лице собеседника.
– Не хотите ли зайти выпить чаю? – предложил он.
– Благодарю,
Фон Даакнау кивнул и попятился, пропуская Казимира внутрь. Небольшая гостиная, в которую провел гостя хозяин, была столь же аккуратно и заботливо украшена, как и весь дом снаружи. По периметру ее были расставлены изящные мягкие кресла и кушетки, по углам высились подставки для свечей, а пол был выстлан яркими циновками. Куда бы ни посмотрел Казимир, повсюду его взгляд натыкался на хрусталь и орех, шелк и полотно. В воздухе приятно пахло растопленным воском и душистым чаем из мекульбрау.
Мелко и часто кланяясь, фон Даакнау указал Казимиру на искусно расшитый диванчик.
– Прошу вас, садитесь. Вы уверены, что ничего не хотите выпить или съесть?
Казимир неловко опустился на диван, чувствуя себя неуютно в своей поношенной одежде среди всего этого великолепия.
– Да, я уверен, – кивнул он, справившись с волнением. – В конце концов, я вовсе не себя имел в виду, когда говорил о перспективном предложении.
Взгляд Фон Даакнау на мгновение остановился на нем, затем уперся в пол. Все так же не поднимая головы, он вышел из гостиной на кухню и чем-то зашуршал в кладовке.
– Из этого я заключаю, что мастер Люкас рассказал вам о том, как я применяю снотворное? – донесся его голос.
– Да, – солгал Казимир. – Но это не важно. – Я собирался предложить вам нечто куда более интересное, чем мое бренное тело.
Фон Даакнау вернулся в гостиную с дымящейся чашкой в одной руке и широким молотком в другой. Войдя, в комнату, он поставил его на видном месте у порога будто в знак предупреждения для своего гостя. Затем он устроился на кресле с высокой спинкой и подставил под ноги маленькую скамеечку. Чашку с напитком он водрузил на ближайший столик.
– Вы несправедливы к себе, любезный Казимир. Простите мою откровенность, но мне было бы весьма любопытно вскрыть ваше э-э… как вы выразились “бренное” тело.
Казимир почувствовал, как по спине его побежали мурашки. Прежде чем ответить хирургу, он на всякий случай выпрямился и расправил плечи.
– Если я правильно понял, вы начинали с анатомирования животных, и только потом перешли к… высшим существам?
Хозяин страшного подвала спокойно кивнул и отпил глоток чая, глядя на Казимира сквозь поднимающийся из чашки парок.
– Так вот, мой добрый сэр, я собираюсь дать вам в руки нечто такое, что поможет вам подняться еще на одну ступень в вашем… искусстве, – сказал Казимир с заговорщическим видом.
– Что же это за ступень? – осведомился фон Даакнау, близоруко моргая.
– Я хочу предать в ваши руки бога! – прошептал Казимир.
– Бога? – удивился фон Даакнау.
– Да, именно так, –
– Вы говорите о Герконе Люкасе, я не ошибся? – спросил фон Даакнау, наклоняясь вперед и упираясь в колени локтями. Казимир кивнул, и врач покачал головой.
– Он не бог, Казимир. Он – вульвер.
– Он – бог во плоти, – упрямо возразил Казимир. – И эту плоть вы могли бы расчленять сколько угодно. Лично я ни разу еще не сталкивался с существом столь же могущественным, как он. А вы?
Фон Даакнау некоторое время мол-
Чал, рассеянно любуясь изящным орнаментом из листьев в основании своей фарфоровой чашки. Наконец он пробормотал невнятно:
– Я тоже.
– Иными словами, независимо от того, является ли Геркон Люкас богом или нет, для вас это будет вершиной, кульминацией вашей жизни и вашего труда по исследованию зверей и людей, так как Люкас является одновременно и тем и другим.
– Это верно, – заключил Даакнау и сделал еще глоток. – Но неужели вы считаете, что подобная мысль не посещала меня? Я давно уже подумываю о том, чтобы поработать над оборотнем, однако на пути к осуществлению подобного плана могут встретиться непреодолимые трудности… особенно, если дело касается Герко-на Люкаса.
– Какого рода эти трудности? – заинтересованно спросил Казимир, наклоняясь вперед.
– Например, сонное зелье, – сказал Даакнау. – Он знает где, в чем и как я подношу отраву своим клиентам.
– Именно поэтому я поднесу ему яд в
Гостинице “Картаканец”, – быстро сказал Казимир. – Что еще?
Тусклые глаза фон Даакнау превратились в узкие хитрые щелочки на полном лице.
– Есть еще вопрос, касающийся действия яда. Он предназначен для людей, а не для оборотней. Я могу рассчитать оптимальную дозировку, однако в любом случае Люкас не заснет, а будет просто как сильно пьяный человек. Возможно, это помешает его трансформации, однако нельзя сказать с уверенностью, что он будет совершенно беспомощен.
– Именно поэтому, после того как Люкас проглотит зелье, я брошусь на него и повалю, – заявил Казимир голосом, в котором звенела твердая решимость. – В таком состоянии он не сможет со мною справиться.
Фон Даакнау разглядывал Казимира своими бездонными глазами, легкий душистый парок из его чашки лениво вился перед его лицом, лаская грубую кожу мясистого лица. На несколько мгновений наступила тишина столь полная, что Казимир расслышал дыхание своего собеседника.
– У каждого поступка есть своя мотивация, Казимир, – сказал наконец Даакнау. – В основе любых побудительных мотивов лежит некая первопричина, связанная, будем говорить откровенно, с личной выгодой. Собственно говоря, это вытекает из значения слова “мотивация”. Вот я и гадаю, что за выгода будет тебе от того, что ты увидишь своего наставника мертвым?