Сердце принца-ворона
Шрифт:
Именно тогда я решила, что, как только мне исполнится девятнадцать и сделка с миссис Коулман потеряет свою силу, отправлюсь в Звездное королевство. А там вступлю в любую труппу, которая меня примет, и моим домом станет дорога. Лишь там я придусь ко двору, несмотря на различия. Во мне слишком много от человека, но и не меньше от фейри. Только скитаясь по дорогам, я смогу кем-то стать, взять новое имя, позволить говорить за себя музыке. И обойдусь без каких-либо уз или привязанностей.
Мне хватит одной лишь свободы.
Поймав мой взгляд, скрипач вдруг подмигивает.
Ободренная воспоминанием о бывшем возлюбленном, я растягиваю губы в улыбке и вновь бросаю взгляд на скрипача. Но обзор мне заслоняет новая фигура, неторопливо шагающая по помосту к обсидиановому трону.
Я стискиваю челюсти, и вся прежняя радость тут же испаряется.
Потому что передо мной принц.
Глава 10
Эмбер
На голове принца Франко изогнутая серебряная корона, в вырезе расстегнутой кружевной розовой рубашки виднеется часть груди, украшенной черными татуировками. На ногах – сапоги на каблуках. С шеи свисают нитки черно-белых бус, а на плечах покоится накидка из перьев. И ни намека на крылья, которые вчера раскрылись у него за спиной. Значит, они появляются и исчезают по его желанию. Судя по неровной походке и огромному золотому кубку в руке, он уже основательно пьян.
Все сказанные им вчера высокомерные слова эхом отдаются в голове, заглушая спокойствие, царившее во мне еще минуту назад. Наверное, стоило бы отступить от помоста и раствориться в толпе, но мятежный дух удерживает меня на месте. И я вызывающе вздергиваю подбородок, уже не боясь быть узнанной.
Музыка смолкает, и Франко замирает перед троном. Танцы прекращаются, и взгляды всех присутствующих обращаются к принцу. Гости склоняются в поклонах и реверансах. Кто-то преклоняет колени до самого пола. Я же отделываюсь легким книксеном. По толпе прокатываются аплодисменты, напоминая, что, несмотря на роскошь и обилие окружающих меня чар, это людской бал, а не праздник фейри.
Принц вытягивает руки и чуть приподнимает ладони, словно дирижер, убыстряющий темп музыки.
– Перед вами принц, а вы отделываетесь лишь аплодисментами? – Слова звучат слегка невнятно, а тон голоса выше, чем вчера. И я лишний раз убеждаюсь, что он перебрал.
В толпе вновь начинают хлопать, на этот раз немного громче, над головами со свистом носятся огоньки, ухают невидимые совы, и даже музыканты берут какую-то ноту. Франко снова поднимает руки, вызывая очередную волну уханья и свиста, еще пару нот от оркестра и даже несколько восторженных возгласов и криков из толпы.
Ухмыльнувшись, он обводит взглядом комнату. Я перестаю дышать, когда на миг его глаза задерживаются на мне. Но принц так же быстро отворачивается, и на его губах появляется легкомысленная улыбка. Он меня не узнает. Ничуть.
Не впечатленный оказанным ему приветствием, принц лишь усмехается и равнодушно пожимает плечами.
– Наслаждайтесь маскарадом Новолуния.
Он пренебрежительно машет в сторону оркестра, музыканты начинают играть, и танцующие после нескольких беспорядочных движений возвращаются к кадрили.
Франко опускается на трон и, закинув ногу на подлокотник, прислоняется спиной к другому. А потом, словно мы, ничтожные люди, больше не стоим его времени, обращает все внимание на кубок. Принц залпом осушает его, щелкает пальцами, и невысокая – даже ниже меня – женщина-фейри с крыльями, как у мотылька, подлетает, чтобы вновь наполнить его кубок. Я замечаю, как они обмениваются пылкими взглядами. Женщина проводит пальцем по его руке, и в ответ принц закусывает губу, а когда фейри улетает, не сводит взгляда с ее задницы.
С отвращением качая головой, я отворачиваюсь от помоста и, к сожалению, от сидящих на нем музыкантов. Если и дальше смотреть на мерзкого принца, меня может просто стошнить.
Следующие несколько мелодий я брожу по бальному залу, наблюдая за танцующими, и даже балую себя бокалом вина. Никто не ищет знакомства со мной и не приглашает танцевать – как раз то, что нужно. Мое красивое бальное платье, похоже, прекрасно справляется с задачей, помогая не выделяться из толпы и в то же время делая меня восхитительно невидимой. Лишь слуги-фейри и огоньки обращают на меня внимание. Впрочем, слуги, среди которых фейри-мотылек, на которую заглядывался принц, замечают меня, только когда я подхожу к столу с напитками. Огоньки, напротив, гораздо общительней. Время от времени они зависают у меня над головой, искушая и дразня тонкими озорными голосами.
– Качайся под музыку!
– Танцуй на помосте!
– Лети с нами!
Вовсе не желая такого внимания, я изо всех сил стараюсь их не замечать, то и дело смешиваясь с толпой, если огоньки становятся особенно назойливыми. Постепенно я понимаю, что они мало к кому пристают. И тут же возникает вопрос: почему я? Потому что не танцую? Или они чувствуют во мне неудовлетворенное желание кружиться, двигаться и играть? А может, дело в моем наследии? Ведь я произошла от ветра. А сами огоньки – создания воздуха и огня, и у нас в крови есть общий элемент.
Я как раз пытаюсь ускользнуть от довольно настойчивой группы маленьких преследователей, когда в ушах раздается голос мачехи:
– Эмбер, милая. О, вот и она.
От ее тона сердце подскакивает к горлу. Миссис Коулман никогда не называла меня милой. И уж, конечно, я не ожидала, что, если мы сегодня вечером случайно пересечемся в зале, она будет рада меня видеть. Хотя до сих пор попытки держаться подальше от нее, Имоджен и Клары оказывались успешными.
Замерев, я поворачиваюсь на голос, краем глаза замечая ее наряд позади беседующей пары. Огоньки-преследователи настигают меня, но, сделав круг над головой, с визгом улетают прочь. Весьма мудро. Я тоже в ужасе, по какой бы причине меня ни искала миссис Коулман.