Сердце с глушителем
Шрифт:
– Нет, – покачал головой тот.
– Отчего же? – продолжала Берендеева, с любопытством глядя на него. – Вы тоже разочарованы в женщинах, как и я в мужчинах?
– Но вы вообще-то замужем, – заметил Соловьев. – Нет, не разочарован, просто… Наверное, не нашел пока ту, с которой хотел бы жить. Да и я больше другим вещам значения придавал – учился, спортом занимался, потом деньги начал зарабатывать.
– Деньги – это так скучно, – сморщила нос Маргарита. – Деньги губят душу. Там, где появляются деньги, рушатся истинные ценности.
– Рита, пойдем домой, – поднялся Берендеев.
– Ну вот, так всегда, Павел Николаевич! – с притворным гневом вскричала Маргарита. – Как только я нахожу родственную душу для общения, вы мне затыкаете рот и уводите. А сами будете весь вечер пялиться в свой дурацкий телевизор!
– Да ты сама уйдешь от меня в свою комнату, – пожал плечами Берендеев. – Что же мне остается делать?
Соловьев с насмешливым любопытством наблюдал за супругами и слушал их диалог. По его лицу непонятно было, как он ко всему этому относится. Скорее всего, ему было, в принципе, все равно – отправится чета Берендеевых сейчас домой или останется у него еще.
Супруги все-таки отбыли минут через тридцать, когда бутылка водки была благополучно выпита, причем лидером в этом деле выступила Маргарита. Павел Николаевич первым прошел в прихожую и начал обуваться, а его жена, грациозно повернувшись к Соловьеву, указала на свою легкую куртку, висевшую на вешалке, предлагая Виталию помочь ей ее надеть.
– Спасибо, – пропела она и, взяв ладонь Соловьева в свои руки, заявила: – Виталий Владиславович, вы чудесный человек. Вы замечательный мужчина и радушный хозяин. Я буквально очарована вами, поэтому надеюсь, что мы с вами станем друзьями. Можете приходить ко мне в любое время, я думаю, мы найдем, о чем поговорить. Павла Николаевича бояться не стоит, он человек безобидный, к тому же его часто нет дома, а я сижу и скучаю совсем одна. Так что я вас буду оч-чень ждать! – добавила она, заглядывая в глаза Соловьеву.
– Пойдем, пойдем, – угрюмо подтолкнул ее Берендеев и, повернувшись к Виталию, виновато развел руками.
Соловьев улыбнулся и запер за супругами дверь.
С этого момента разлад в отношениях между Берендеевыми стал стремительно нарастать. Они и раньше-то не особенно уживались, во многом благодаря импульсивности и неадекватности натуры Маргариты, а теперь все вообще покатилось куда-то в пропасть.
Маргарита стала вести себя совершенно невозможно. Достаточно уже того, что она начала демонстративно проявлять интерес к Соловьеву. Да ладно бы просто проявлять, она буквально атаковала его! Часто звонила ему домой, причем преимущественно по вечерам, поближе к ночи, говорила в трубку томным, мурлыкающим голосом, явно намекая на возможность интима. Виталий, к его чести, реагировал на все спокойно, подчеркивая чисто приятельский характер их отношений, не поощряя Маргариту к кокетству и ничего не суля.
Берендеева выводило из себя глупо-провокационное поведение жены, но он никак не мог понять, чем оно продиктовано. Поначалу он решил, что Маргарита, как обычно, делает все это ему назло, просто чтобы была почва для очередного скандала, без которых жизнь казалась ей скучной. Потом, присмотревшись получше, он вдруг открыл для себя, что его супруга действительно по уши влюблена в Соловьева, его приятеля…
Сперва Павел Николаевич не мог понять, как это могло произойти. Маргарита, помешанная на всяких странных и сомнительных типах, скорее влюбилась бы в какого-нибудь непризнанного длинноволосого гения-художника, музыканта, певца, живущего в бедности и нестандартно мыслящего. Или же просто ущербного человека, пытающегося нелепыми речами скрыть свою бездарность под маской «непонятого человека». Вот такой тип мог бы ей понравиться, да и то недели на две, не больше. Тут бы Павел Николаевич не удивился.
Он не удивился бы и в том случае, если бы жена использовала фигуру Соловьева, пытаясь доказать ему, что он слизняк, ничтожество по сравнению с таким человеком. Но… серьезное увлечение? Настоящая страсть? Этого не может быть! Чем он мог ее привлечь – абсолютный антипод ее идеала? Прагматичный, правильный и абсолютно нормальный человек с достаточно стандартными суждениями. Вот что совсем непонятно. Но чем больше Павел Николаевич наблюдал за женой, тем больше убеждался, что она действительно влюбилась, и влюбилась не на шутку. Видимо, и здесь сказалась в полной мере ее противоречивая взбалмошная натура.
Собственно, и любовь-то Маргариты, а точнее, ее проявления были под стать ей самой – все преувеличенно-театрально, с нагнетанием натужного драматизма.
Павел Николаевич даже не знал, как ему к этому относиться. Ревности особой он не испытывал, так как давно успел охладеть к супруге. Главное, что его тревожило, – Виталий все-таки его друг. И не дай бог Маргарита выкинет что-нибудь такое, из-за чего их приятельские отношения дадут трещину. А помириться с Соловьевым не так-то просто – этот человек не склонен менять свои решения и убеждения.
К тому же теперь их связывало еще и общее дело, задуманное Виталием. Оно было выгодно для обоих, и Павлу Николаевичу совсем не резон расплевываться с Соловьевым. Одним словом, он беспокоился, нервничал и надеялся только на трезвость ума Виталия, да еще на то, что жена его все-таки поймет, что делает глупость.
А Маргарита в это время пребывала в своих мечтах, фантазиях и полете чувств. Берендеев много раз честно пытался завести с ней серьезный разговор, но Маргарита со свойственной ей манерой только улыбалась глуповатой улыбкой, всячески издеваясь над мужем. И при этом она откровенно домогалась Соловьева.
Берендеев был поражен признаниями Виталия, уставшего от выходок Маргариты. Он зашел к приятелю примерно месяца через три после того, как состоялось их знакомство с Маргаритой. В то время он уже успешно работал в новом спорткомплексе и успел познакомиться с высокой брюнеткой, черноглазой Алевтиной Байбаковой. Отношения их развивались стремительно, Виталий был окрылен новыми перспективами, потому и решил поговорить с Павлом.
– Привет, – осторожно бросил с порога Соловьев Берендееву. – Ты один дома?
– Один, – кивнул Берендеев, уже успевший понять, что общество его супруги не очень-то приятно Виталию. – Что-то случилось?
Соловьев вместо ответа разулся в прихожей и прошел за Берендеевым в комнату, выставляя на стол несколько бутылок пива. Когда он откупорил две из них, одну протянул Берендееву и оба приятеля с удовольствием отхлебнули холодного напитка, Соловьев, вздохнув и утерев губы, помотал головой и сказал:
– Слушай, Паша, не мое это дело, но, мне кажется, тебе стоит заняться своей женой.