Сердце самурая
Шрифт:
Служил в их пехотном полку молодой боец из далёкого сибирского посёлка. Имени Георгий не запомнил, какое-то совсем простое. Пусть будет Иван. Парень на редкость отважный. Не прятался ни от пуль, ни от осколков. При артобстрелах и бомбардировках спокойно дымил цигаркой, посмеиваясь над плюхающимися ничком в пыль-грязь товарищами. В атаку всегда бросался первым. А в ближнем бою дрался, как разъярённый медведь. Крушил немцев направо и налево всем, что попадало под руку. Но хоть лез в самое пекло, оставался жив и даже серьёзных ранений не получал ни разу.
Специальной подготовки по рукопашному бою у Вани не было. Свою ловкость и умение справляться с двумя-тремя вражескими солдатами одновременно объяснял тем, что научился этому в уличных стычках. Мол, раньше у них деревенская молодёжь частенько выходила драться стенка на стенку. Причём, бились порой вусмерть – дубьём, цепями и прочими подручными средствами. Сейчас эта «добрая традиция» подзабыта, и слава Богу…
Почти год успел повоевать Иван на передовой. За это время поубивало почти поголовно несколько пополнений пехотинцев в полку, а он словно заговорённый. На удивлённые вопросы сослуживцев отвечал, что просто везёт пока. Но однажды секрет раскрылся.
Тем разом воинам организовали настоящую баню в каком-то только что освобождённом от фрицев городке. Когда раздевались, кто-то из солдат обратил внимание на кожаный мешочек, который Ваня снимал с шеи перед помывкой. Насели с расспросами, мол, что да зачем. Покажи да расскажи…
Ну, он и рассказал.
Мешочек кожаный на ремешке – оберег солдатский. Дала его родная бабка. Когда Ивана с другими новобранцами грузили по машинам, направляя к фронту, бабушка, прощаясь, повесила этот мешочек внуку на шею и сказала:
– Ты, Ванька, хоть и крещёный, да креста не носишь. Гордыня комсомольская не позволяет. Грех это. Но коли не хочешь мамкино сердце разбить и сгинуть вдали от родного порога – не снимай мой оберег. И никому не передавай его.
Ваня бабушку свою любил, даже немного побаивался. Как, впрочем, и другие родственники да знакомые. В посёлке считали её знахаркой. Многим людям помогала она справляться с хворями и прочими напастями. Вершила лишь добрые дела, но при желании, могла, наверное, и худое сотворить.
Никогда зря языком не болтала, если что сказала – так тому и быть. Поэтому Иван не посмел ослушаться своей бабули. Наказ её строго соблюдал – носил всё это время на шее солдатский оберег. И пока что сила его была на лицо.
– Вань, а что там внутри этого мешочка? Давай глянем.
– Не знаю, братишки, бабуля запретила его развязывать. Думаю, крестик мой завернула, который я забросил и не носил. А может, ещё чего… Отстаньте, любопытные!
Посмеялись солдатики над суеверным парнем да отстали. Поспешили в баньку париться – время-то ограничено.
А после помывки оказалось – кожаный мешочек пропал! Иван перерыл все вещи. И свои, и соседей – нет оберега.
Солдатам, конечно, смех один:
– Ну вот, говорила бабка, не снимай мешочек! Так он обиделся и сбежал от тебя…
Ваня, хоть был огорчён пропажей ладанки, но особо не расстроился. Или виду не показал. Отшутился. Мол, оно и к лучшему – не надо теперь шею кожаным ремешком натирать. Бросил бесплодные поиски и побежал со всеми строиться.
Не прошло недели с того случая, как Ванюшку убило осколком. Наповал.
Шёл бой за небольшой населённый пункт. Немцы почти сразу его оставили, поэтому потерь, можно сказать, не было. Погибли лишь Ваня и ещё два-три бойца. У одного из тех погибших солдат в кармане отыскался и пропавший Ванькин оберег. Видно, подслушав рассказ о магических защитных свойствах ладанки, решил нечистый на руку вояка притырить заветный талисман. Да только не спасло это от вражеской пули.
Теперь, когда разрешения спрашивать было не у кого, солдатики, развязав узелок на кожаном мешочке, осторожно развернули ладанку. Внутри оказалась обычная зола, волосы, несколько молочных детских зубов и ещё какой-то «сор». Нательного крестика, как предполагал до того Ваня, не нашлось.
Сам мешочек тоже был не прост. Вырезан в форме креста, а на внутренней поверхности (видимо, раскалённым клеймом) выдавлены несколько непонятных слов. Что это за слова – рассказчик не запомнил, да и мудрёно больно звучали они…
06.11.2018
Таймень
Рисунок автора
Когда я пацаном впервые оказался в Монголии, первым неизгладимым впечатлением от этого дикого края стала встреча с тремя рыбаками, из местных русских.
В тот день мы с братом и приятелями играли на окраине русской деревни. Помню, увидели идущих по деревенской дороге со стороны реки Хараа трёх мужиков, несших какую-то тяжёлую ношу.
Когда они подошли ближе, поглазеть на их невиданный улов сбежались не только мы, дети, но и взрослые из ближайших домов вышли.
Мужчины втроём несли настоящее чудовище. Это был гигантских размеров таймень. Его голова лежала на плече первого рыбака и казалась раза в два больше человеческой. Второй мужик придерживал мощное рыбье тело посередине. Третий же подпирал плечом хвостовую часть (если можно так выразиться). Причём, красный хвостовой плавник доставал ему до пояса.
Сейчас мне, конечно, трудно судить, но, думаю, речной монстр достигал двух – двух с половиной метров. Когда мужики сбросили громадину на землю и раскрыли ей пасть на потеху зевакам, стало понятно, что в эту зубастую пещеру запросто влезет футбольный мяч и не поцарапается…
То было моё первое знакомство с этой удивительной рыбой. Помню, что монголы тайменя чуть не боготворили. И боялись. Может быть, потому что в подавляющем большинстве своём не умели плавать и к воде вообще относились с опаской.