Сердце тигра
Шрифт:
Далее, за террасой возвышалась причудливая арка, а за ней в окружении оградки из розового гранита находился круглый бассейн и фонтан в форме обнаженной нимфы, льющей воду из кувшина на спину дельфина. За фонтаном расположился храм Диониса стены, и кровля которого были из кипариса, двери из слоновой кости, ручки и дверные кольца из красной позолоченной меди.
По мере приближения исполинского корабля зрителям открывались все новые и новые детали его конструкции. Лоредан, наблюдавший это чуда с берега, совершенно забыл, кому принадлежит этот корабль. Как и все другие, он был восхищён, изумлён и ошарашен до предела.
Прямо за храмом Диониса, примерно в центре судна находился водоем, вмещающий наверное, не меньше двух тысяч метретов [318] . Окружали его финиковые пальмы, росшие в больших деревянных кадках. Тут же рядом, был устроен рыбный садок из свинцовых пластин и досок; наполненный морской водой. Дно его и стенки покрывали устрицы, а в толще воды резвились диковинные рыбы. Кроме этого, здесь, с обоих бортов судна, располагались пристройки,
318
Метрет — древняя мера жидкости в Греции, Иудее и Египте = 2,2 ведра. Две тыс. метретов примерно 80 000 литров.
Далее простирался самый настоящий сад с беседками для отдыха и маленькими фонтанами. Здесь преимущественно росли фруктовые деревья и красивейшие цветы самых разнообразных расцветок и форм. Растения орошались с помощью хитроумной системы свинцовых труб, а корни получали питание из бочек, наполненных землей.
Прямо за этим перистилем, начиналась лестница с широким ступеням, ведущая на корму судна и его постройкам. Вся лестница состояла из трех пролётов, между которыми были маленькие площадки, с четырьмя тонкими колоннами по углам и плоскими крышами сверху. В данный момент на всех трех площадках находились трубачи, горнисты и барабанщики, продолжавшие играть нечто торжественное и преисполненное пафоса.
По обеим сторонам лестницы шли перила из слоновой кости и украшенные чеканной бронзой. Лестница эта выводила к беседке, выполненной в виде небольшого круглого храма с восемью тонкими декоративными колоннами и конической крышей, украшенной золотым орлом. По обеим сторонам этого строения находились купальни из мрамора. две трехместные бани с медными ваннами и баком для нагрева воды, вместимостью в шесть метретов. У судна было две кормы, соединенные для перехода короткой галереей и на каждой имелось по две башни. На их верхних площадках располагались метательные машины. По сторонам от самих башен крепились корзины для лучников, а на уровне верхней палубы имелись навесы, защищенные большими щитами, где также могли находиться стрелки и воины абордажной команды.
По обеим сторонам корабля, примерно по центру располагались сходни в виде роскошных лестниц из красного, полированного до блеска дерева с золотисто-бронзовыми перилами. Лестницы начинались от самой воды и вели на верхнюю палубу. При входе имелся навес, обтянутый пурпурной тканью, поддерживаемый с двух сторон опорами в виде статуй могучих атлантов.
Под приветственно-восторженные крики александрийцев «Гнев Посейдона» прошёл вдоль Гептастадиона и Навалии, обогнул мыс Тимониум и начал приближаться к острову Антиродос. Здесь, как раз напротив этого островка и находился на берегу холм, с вершины которого Лоредан наблюдал за исполинским судном. Когда корабль проходил мимо, Лоредан обратил внимание на один из балконов, нависающий над тентом, что закрывал палубную террасу и обеденные ложа. Балкон этот, сам был прикрыт тентом, украшен пурпурными занавесками и коврами. Ещё, там была сигма на шесть мест и позади неё на стене крепился штандарт: золотой орёл в венке, сжимающий шар. Знак Империи! На балконе было несколько человек в белоснежных тогах, среди которых Лоредан узнал Марция Мессалу и Тита Минуция. Был ещё один важный по виду господин, расположившийся на самом почётном месте и с которым Мессала и Минуций разговаривали явно с подобострастием, не стесняясь, время от времени льстиво и заискивающе улыбаться. Возле входа на балкон Лоредан заметил двух ликторов и ещё четверых на террасе под тентом. Это могло означать, что гость Мессалы, не просто ещё один толстосум, а кто-то из высших магистратов, возможно даже сам префект Египта. Лоредан спросил об этом одного римского всадника, стоявшего рядом с ним.
– Да, это блистательный Луций Юнцин, — подтвердил тот догадку Лоредана.
«Гнев Посейдона» постепенно удалялся. Сделав почти полный круг по акваториям Малого и Большого портов, он, двигаясь вдоль набережных Лохиады, направлялся обратно к пирсам и проливу между ними.
Он был ещё в пути, когда из под мостов Гептастадиона показались новые корабли. Со стороны Фароса и мыса Тимониум взревели трубы, раздался бой огромных барабанов и загудел медный гонг, установленный на вершине маяка, приветствуя появление первых участников навмахии.
Три десятка триер двумя колоннами по пятнадцать кораблей в каждой направились вдоль Навалии в сторону мыса Тимониум. Суда эти с длинными вытянутыми корпусами и тремя рядами вёсел были построены по образцу старинных греческих кораблей. Так, во всяком случае, могло показаться. На корме, перед акростолем, загнутым в форме жала скорпиона, крепились два больших рулевых весла, грот-мачта несла прямоугольный, полосатый парус красно-желтой расцветки. Акропостель с намалеванным под ним глазом смотрел вверх под небольшим углом, а под ним располагался таран с тремя острыми наконечниками. На некоторых триерах зрители заметили ещё и железные рогатины, расположенные над тараном, предназначенные для разрушения надводной части вражеского судна.
Но эти корабли, несмотря на то, что назывались триерами и призваны были изображать суда, участвовавшие в Саламинском сражении, отличались от последних рядом существенных моментов: они были больше и массивнее, имели закрытые палубы и укреплённые щитами борта. По сторонам акропостелей находились платформы, вынесенные немного за борта судна и ограждённые крепкими перилами. Там находились готовые к бою палиболы [319] . На некоторых судах, даже имелись так называемые «выстрелы» [320] , для разрушения палуб вражеских кораблей. Кроме этого, все триеры были снабжены абордажными воронами, что делало их более похожими на римские боевые корабли. Зато на палубах находились бойцы, одетые, как самые настоящие древнегреческие воины. На большинстве были льняные белые панцири и золотисто-бронзовые поножи, аттические или коринфские шлемы с высокими гребнями. Командиры имели анатомические панцири [321] , начищенные и отполированные до зеркального блеска, поножи, украшенные в верхней части под коленом львиными пастями и шлемы с поперечными гребнями, не только с забралом, но и нащёчниками и вертикальными стрелками для защиты переносицы. Каждый воин имел большой круглый щит, копьё средней длины и меч. На кормовых и носовых надстройках кораблей, сооруженных в виде балконов, находились лучники, пращники и метатели дротиков в остроконечных фригийских колпаках с длинными, свисающими по сторонам ушами-завязками. Доспехов они не имели, если не считать кожаных нагрудников и широких медных колец, защищающих запястья.
319
Палибол — скорострельная баллиста. В этой метательной машине по сравнению с обычной баллистой присутствуют две оригинальных детали: механизм для подачи стрел, примерно такой же, как в арбалете и зубчатое колесо, взводящее тетиву.
320
«Выстрел» — длинная поворотная балка с блоком и лебедкой. С его верхушки на палубу вражеского корабля обрушивали «дельфин» — большой продолговатый камень или свинцовый слиток.
321
Анатомический панцирь — доспех, в частности непосредственно панцирь с рельефным изображением мускулов
Греческое воинство было встречено на набережных порта громогласными приветственными криками. И это неудивительно, учитывая, что весьма значительную часть населения Александрии составляли эллины.
Вслед за триерами появилось около сотни лодок, заполненных гребцами и воинами-стрелками. В бою, им предстояло прикрывать большие корабли и подбирать раненых.
И, наконец, в довершении, из-под левого моста Гептастадиона появился большой корабль по виду ничем не отличающийся от пятирядной римской квинквиремы. Он был с двумя мачтами и круто загнутым акропостелем в форме морской раковины. Боевая палуба была защищена укрепленными бортами, гребцы третьего и четвертого верхних ярусов, находились в закрытых кринолин — пародосах [322] , все остальные в корпусе корабля. По центру палубы располагалась башня для стрелков и по сторонам от неё четыре палибола: два на палубе и два на вынесенных за борта платформах. Всем было ясно, что это адмиральский корабль — настоящая плавучая крепость, способная решить исход боя. На палубе квинквиремы толпилось множество воинов, одетых и вооруженных, как и те, что были на триерах. Одно было не понятно, какое отношение имеет этот корабль к Саламинской битве, которую предстояло разыграть. Впрочем, это мало кого волновало. Предстояло потрясающее зрелище, и никому не было дела до всяких там тонкостей.
322
Кринолин-парадос — конструктивная часть военного судна в виде балкона — окантовки, но служил не для размещения гребцов, а для защиты бортов от первого удара. Это был своеобразный легкий и гибкий, но достаточно прочный, буфер.
Греческая флотилия достигла оконечности мыса Тимониум, где и остановилась, выстроившись в три прямые линии. В это же время со стороны пролива между пирсами показались суда их противников. Несмотря на то, что это был флот «персов», их также встретили с берега восторженными воплями и рукоплесканием. «Гнев Посейдона», завершивший к тому времени свой путь вдоль набережных Лохиады, остановился неподалеку от входа в пролив, пропуская флотилию, состоящую из самых разных кораблей.
Первыми в пролив вошли длинные с низкой посадкой корабли египтян. Всего, их было десять. Каждый около семидесяти локтей в длину и двенадцати в ширину по центру. В движение их приводили двадцать вёсел по каждому борту и одно большое рулевое весло на корме. На высокой прямой мачте находился прямоугольный, жёлто-оранжевый парус без нижней реи и управляемый с помощью тросов. В носовой части килевого бруса крепился мощный таран в виде бронзовой головы льва. Гребцов защищал высокий крепкий фальшборт, а в носовой и кормовой частях каждого судна находились окаймлённые балюстрадой площадки для лучников. На мачте, была закреплена большая корзина для одного лучника и пращника. На палубах стояли воины-египтяне в характерных для них кожаных полосатых шлемах со свисающими по сторонам широкими краями. Их белые льняные панцири украшали разноцветные полоски из кожи, а живот и пах закрывал особый передник в форме удлиненного и сужающегося к низу древесного листа. Командиры имели панцири из крокодиловой кожи, а их шлемы украшали белые перья. У египтян были большие щиты, скруглённые по верхней кромке и прямоугольные по нижнему краю. Вооружение было самым разнообразным: топоры, копья, серпы, булавы и кинжалы, широкие тесаки, сабли и метательные топорики. Стрелками же на египетских кораблях, преимущественно были чернокожие нубийцы в одних лишь передниках из леопардовых шкур и в сплетенных из стеблей шапочках.