Сердце волка
Шрифт:
— Ты хромаешь? — спросила Вилла, оборачиваясь ко мне.
— Ноги не держат, — ответила я, и добавила, — испугалась.
Вопреки ожиданиям, в ответ не прозвучало ни одной насмешки или упрека, Вилла сухо кивнула.
— Мы уже у цели.
Мы вышли на прогалину, покрытую высокой сочной травой. Тут и там растут колокольчики, только бутон с кулак, и похожие на ромашки цветы с бахромистыми лепестками.
Взобрались на холм, и моему взору открылось прозрачное, каждый камушек на дне виден, озеро. У берега растет камыш, качает темными головками рогоз,
— Отдыхай, — сказала мне Вилла.
Ноги подкосились, и я села прямо на землю, рядом опустилась Лил. Вилла, не сбавляя шага, прошла по берегу озера и скрылась в зарослях кустов.
Фосса прошла за ней, и вскоре вернулась с охапкой хвороста. Она принялась разжигать огонь, используя для этого два зеленоватых камня. Я подумала, что такой способ будет долгим и хотела уже предложить ей свою помощь, когда языки пламени заплясали под руками Фоссы, и ей пришлось отпрянуть, чтобы не обжечься.
Я обернулась к Лил, но не увидела ее. Она появилась с другого конца поляны, в руках у нее что-то мягкое, рыжее, вблизи оказавшееся комом глины.
Не успела я спросить, зачем ей, из зарослей вышла Вилла. В ее руках болтается что-то яркое. Когда подошла, оказалось, что она держит за длинные красные лапы крупного фазана с желтым хохолком.
— Ощипывать и потрошить птицу умеешь? — спросила меня Фосса, и я, сглотнув, отодвинулась.
Лил фыркнула, забирая у Виллы убитую птицу, рассекла той брюхо, вывалив внутренности в только что выкопанную яму. Промыв тушку в ручье, она обмазала ее глиной, и устроила в своеобразном «гнезде» из углей.
ГЛАВА 5
— Кто это был? — спросила я, обернувшись к Вилле.
— Фазан, — невозмутимо ответила она.
— Я не про птицу.
Брови Виллы поползли вверх.
— А про кого?
Я вдохнула, выдохнула, снова вдохнула и вложила в свой ответ, сколько могла, благожелательности.
— Про того, кто напал на нас!
Вилла недоуменно переглянулась с остальными.
— На нас никто не нападал.
Это был край. Я вскочила, так и замерла с открытым ртом. Закрыв рот, села, подперла рукой голову.
— Ты специально, да? Издеваешься?
— Нет, — ответила Вилла. — Просто они не нападали. В полном смысле. Если бы они напали на нас, никому бы не поздоровилось. Ты, должно быть, не обратила внимания, что они были без оружия.
— Что же помешало им воспользоваться оружием?
— Закон, — невозмутимо ответила Вилла.
Я замолчала, наблюдая, как ловко Лил орудует у костра, переворачивая подсохший глиняный ком двумя палками.
— Тебе помочь? — спросила я ее.
Лил раздраженно дернула плечом и не ответила. Должно быть, это означает — не мешай.
— Может, я тогда сделаю отвар? Чай? — спросила я.
— Сделай, — ответили мне.
— Только помогите разжечь ещё один костер.
— Может, ты еще и травы знаешь?
— Они у меня с собой.
Я достала мешочек с травами, который положила в дорогу Мила.
Фосса
— Это были тоже оборотни? — робея, спросила я.
— Свободные, — процедила Вилла. — Красная стая.
— Почему они напали, то есть не напали, неважно, ну, не в обличье зверей?
На помощь Вилле пришла Лил.
— Зверь никогда не атакует самку, — пояснила она, оборачиваясь и дуя на пальцы.
— А в человеческом воплощении, получается, атакуют? — не поняла я.
Лил и Вилла вздохнули.
— И в человеческом, — сказали они одновременно.
— Но как же тогда…
Вилла топнула.
— Да не хотели они нападать! Неужели не поняла до сих пор? Они хотели отбить тебя.
— Меня?!
— Да.
Я заморгала. Вода в котелке вскипела, и я пошевелила горящие ветви, слега приглушая пламя, видела, как это делали Джен и Стал… Высыпала полгорсти сушеных трав в котелок.
— Как это? З-зачем я им? — спросила я, заикаясь.
— Каждая стая хочет стать главной, — задумчиво проговорила Лил, обращаясь к Вилле.
Я захлопала ресницами, переводя взгляд с одной женщины на другую. Как же раздражает эта их бесстрастность, словами не передать! Ведут себя, как будто я пустое место.
— А при чем тут я? — спросила я и дернула Лил за край кожаной юбки.
— А?
Она взглянула на меня удивленно, точно и думать обо мне забыла. Мне отвечать не стала, снова обернулась к Вилле.
— Вести разлетаются быстро, еще попытаются. Эти не преступили закон, но ведь будут и другие?
— Именно, — невозмутимо подтвердила Вилла, и Лил столь же невозмутимо вернулась к кому глины на углях.
— Знаете, что! — воскликнула я. — Я понимаю, что вам до ужаса неприятно со мной общаться, возиться, вести к какому-то Велесу для какого-то посвящения, по дороге отбивать от каких-то красных, я все понимаю! Но вот это очень взаимно, верите? Я сюда, к вам, не напрашивалась! Я жила… там… своей жизнью, и понятия не имела о вас и ваших тут разборках! И знаете, что? Я была счастлива дома! Очень счастлива, понимаете вы, или нет?! А ваши… люди… Или кто они, никак не привыкну, как вас называть-то… Они похитили меня! Лишили меня всего! Да лучше бы они убили меня там, тоже, с…
Я уронила лицо в руки, но тут же распрямила спину.
— Да, лучше бы убили! У меня все отняли, и вы тут! Корчите свои невозмутимые рожи, мол, как я достала вас своей глупостью, своими неуместными расспросами! Так я не напрашивалась к вам сюда, почему вы это постоянно забываете? Думаете, я не понимаю, почему вы не рассказываете мне ничего? Да вам тут всем слова жалко тратить на ту, что итак не жилец, да? Но знаете, что? Если уж сразу не убили, то могли бы проявить хоть каплю уважения!