Сердце волка

Шнайдер Анна

Я ни разу не говорила с Араилис о смерти её матери. Я даже не стала обсуждать тот вечер, когда она обманула меня, уверяя, что Нарро могут убить. После гибели Эллейн и моего замужества это перестало иметь значение.

Но я ошиблась и здесь.

И я поняла, насколько сильно ошиблась, когда услышала крик своего ребёнка, полный силы… той самой силы, из которой всегда была соткана герцогиня.

Птица забила крыльями, подняв волну тёплого воздуха. Ари беззвучно плакала, сидя в кресле, бледный Грэй сидел в соседнем, вцепившись в его ручки, будто мечтая

их сломать. Он очень переживал во время схваток, и я прекрасно понимала, почему — всё-таки Лил умерла при родах.

Аравейн забрал у Карвима новорождённого ребёнка, осторожно обернул его мягкой тканью и поднёс к моему лицу.

— Девочка? — зачем-то спросила я, хотя сама прекрасно знала ответ.

— Девочка, — подтвердил Аравейн, улыбнувшись.

Я посмотрела на свою дочь. На её головке пробивались алые волосики, а глаза были хоть и мутными, но изумрудно-зелёными.

Странно… даже прекрасно помня видение, показанное араэу, я и не предполагала, кому именно суждено стать моей дочерью.

— Как назовёшь? — спросил Аравейн тихо.

Я подняла голову и посмотрела на Грэя, спрашивая у него разрешения этим взглядом.

Он кивнул.

— Эллайна, — ответила я, чувствуя, что с моей души наконец упал груз вины перед Эллейн. — «Пламя»…

Чуть позже, когда все ушли из комнаты, даже Грэй, а Элли уснула, я поднялась с постели и направилась туда, куда мне давно пора было наведаться.

Я вышла в коридор и сразу почувствовала тонкий солёный запах, пощекотавший мне ноздри. Это был запах слёз.

Ари я нашла на крыше, на том самом месте, которое мне когда-то показал Эдигор. И она начала говорить до того, как я подошла к ней и задала вопрос.

— Прости меня, Ронни. — Её голос звенел и дрожал. — Прости, я… Я знаю, что поступила очень плохо. Я соврала тебе тогда…

Я подошла к Араилис вплотную и положила руки ей на плечи.

— Но я должна была… Если бы не это, она бы не родилась… Точнее, родилась бы, но, возможно, гораздо позже или вообще в следующей жизни!

Я чуть сжала пальцы и погладила Ари по плечам.

— А я не могу… не хочу без неё! Пусть хотя бы так, но она будет со мной, пусть…

— Ари, — я улыбнулась, сделала шаг вперёд и обняла девушку теперь уже по-настоящему. — Хватит виниться. Я не сержусь. Я понимаю.

Она продолжала говорить, словно не слышала.

— Ты не представляешь, как это было тяжело… Я знала, как мала вероятность того, что мама выживет. Я бы могла предупредить её, но… это ничего бы не дало, Ронни, ведь она поступила бы так же. Я ничего — ничего! — не могла изменить! И поэтому сказала тебе про Нарро, чтобы ты вернулась в Арронтар… И чтобы она родилась…

— Я понимаю.

Араилис повернулась, перехватила мои ладони и горячо зашептала:

— У неё никогда не было мамы. Никогда, понимаешь? Даже такой, какая была у тебя. Никакой мамы! И ей так будет лучше. Ты будешь хорошей мамой, самой лучшей, я знаю! А Грэй будет хорошим отцом!

— А Нарро?

Я села на пол и увлекла за собой Ари. Она

не сопротивлялась — опустилась рядом, обняла и прижалась, как маленькая девочка.

— И он. Он научит её превращаться в волчицу и обращаться с даром, а Грэй будет заниматься с ней верховой ездой и даже фехтованием…

— Ты это видела, Ари?

— Да… видела… Я столько всего видела…

— А что будет с Арронтаром? Это ты тоже видела?

Она уже открыла рот, чтобы ответить, но почти сразу захлопнула его — и лукаво улыбнулась, на миг превратившись в прежнюю Араилис.

— Видела. И ты увидишь, если когда-нибудь решишь вернуться.

Больше она ничего не сказала. А я не спрашивала.

Как правильно заметила Ари, Эллайна родилась волчицей. И не просто волчицей, а рыжей волчицей.

Арронтар постепенно освобождался от проклятья после прощения Нарро: это и означало рождение Эллайны, ведь рыжие волки давно перестали существовать.

Я не стала давать ей зелье, запирающее вторую ипостась до Ночи Первого Обращения. Знала, что она справится со своим внутренним волком и так. И, конечно, не потеряет его. Несмотря на то, что живёт не в Арронтаре.

И она, так же, как и остальные оборотни, примерно в пять лет почувствовала, кто её настоящий отец. Грэй знал, что так будет, и был готов к этому.

Впрочем, ничего страшного не случилось. Эллайна не перестала называть его папой или любить меньше. Просто однажды она попросила у меня разрешение навестить Нарро, и я дала ей это разрешение.

А когда она обернулась птицей с ослепительно белыми перьями и полетела на запад, я пошла к араэу.

— Пришла всё-таки. Хочешь увидеть дэрри? — она встретила меня ворчанием.

Я кивнула и улыбнулась.

Я стала ветром. Я была разлита в его дыхании и летела туда, где осталось моё сердце. Летела вместе с дочерью и её верной подругой, её любимой сестрой, маленькой серой птицей.

Коснулась невидимой рукой сочной зелёной травы, закружилась, ликуя… И замерла, заметив, что из-за деревьев выходит он.

Эллайна с птицей на плече тоже замерла.

— Привет, — сказала она серьёзно, внимательно изучая черты его лица.

— Элли…

Дочка удивилась.

— Ты знаешь, как меня зовут?

Нарро рассмеялся, подошёл к ней, взял на руки и заглянул в глаза. Я знала, что он видит там, ведь глаза нашей Эллайны были копией глаз Эллейн.

В них отражалась её душа.

— Конечно, знаю, Элли.

— Мама сказала, ты научишь меня обращаться. В птицу я уже умею, но должна ещё в волчицу. В рыжую. Научишь?