Сердце волка
Шрифт:
У Штефана дрожали руки, когда он отмыкал дверь (он раньше никогда не закрывал свой никому не нужный тарантас на ключ, так зачем же он сегодня сделал это?). Наконец усевшись за руль, он быстро открыл правую дверь.
— Ребекка! Залезай!
Она даже не пошевелилась. Штефан увидел, что она не отрываясь смотрит куда-то в темноту. Именно оттуда к ним что-то приближалось. Что-то большое и грозное.
— Бекки! Ради Бога!
Он повернул ключ зажигания, мысленно попросил Небеса, чтобы они сотворили чудо и мотор — в порядке исключения — завелся с первой попытки, и, когда чудо действительно произошло, вдавил педаль газа до пола. Двигатель, протестуя, взвыл, а Штефан тем временем, потянувшись через правое сиденье, схватил Ребекку и силой втащил ее в машину. Его поступок был довольно грубым, но у него уже не было времени на долгие уговоры. Ребекка, ударившись лицом о край дверного проема, не столько села, сколько ввалилась в машину.
Ева стала бесноваться еще сильнее. Ее крики стали пронзительными и уже даже истерическими, она царапала лицо Ребекки ногтями, оставляя кровавые следы. Однако Штефан даже не обратил на это внимания. Самым важным для них сейчас было убраться отсюда как можно быстрее, пока темнота по ту сторону освещенного участка не сотворит с ними что-нибудь похуже смерти.
Штефан захлопнул дверь, поспешно включил передачу, и машина, проскользнув колесами по асфальту, резко рванулась вперед.
Но уже через несколько секунд он так сильно надавил на педаль тормоза, что Ребекка и Ева поневоле дернулись вперед, едва не врезавшись о лобовое стекло. Ева испуганно пискнула и наконец перестала вопить, а Штефан, упершись руками в руль, почувствовал боль в запястьях. Двигатель заглох.
В десяти метрах впереди машины виднелась какая-то фигура. Как и существо в темном помещении, откуда они выбрались наружу, фигура маячила за пределами области, в которой можно было более-менее отчетливо что-то разглядеть, и, так же как и первый раз, фантазия Штефана дополнила то, что он не увидел, самыми что ни на есть жуткими деталями.
Впрочем, он все же заметил, что это существо было очень маленьким и довольно стройным — скорее ребенок, чем взрослый, — и явно не походило на демона. Штефана испугало не оно само, а то, каконо стояло: спокойно, расправив плечи и без капельки страха, как будто в этом мире не было ничего, что смогло бы заставить его бояться. Даже несущийся прямо на него автомобиль.
Ребекка выпрямилась на своем сиденье.
— Что это? — прошептала она. — Штефан, кто… кто там стоит?
Штефан ничего не ответил, хотя и подозревал, что уже знает ответ. Он протянул руку к ключу зажигания, повернул его и еще до того, как завелся мотор, заблокировал изнутри обе двери. Это, конечно же, им ничем не могло помочь. Абсолютно ничем. Силы, с которыми они сейчас столкнулись, невозможно было сдержать какими-то кусками металла и стекла. Тем не менее Штефан после блокирования дверей почувствовал себя чуточку увереннее.
На этот раз мотор завелся с третьей попытки. Штефан аккуратно включил первую передачу, проехал два или три метра и наконец догадался включить фары. Маячившая перед машиной тень, казалось бы, из совершенно иного, потустороннего мира трансформировалась в фигуру стройной темноволосой девушки, стоявшей абсолютно неподвижно и смотревшей не мигая прямо на фары. Это была Соня.
Ребекка испуганно вздрогнула. Штефан выжал сцепление и нажал педаль газа. Двигатель пронзительно взвыл, но Соня даже не пошевелилась. Штефан не мог толком разглядеть ее лица, несмотря на яркий свет фар, однако то, что было написано в ее глазах, он понял настолько отчетливо, как будто она прокричала ему эти слова прямо в ухо.
Но у него уже не было другого выхода. Он еще добавил газу, отпустил сцепление и в ожидании столкновения изо всей силы вцепился в руль. «Фольксваген» так быстро рванулся вперед, что это оценили бы и гонщики «Формулы-1». Проскальзывая шинами по асфальту и сильно раскачиваясь, автомобиль мчался прямо на темноволосую девушку. Штефану показалось, что лицо Сони на мгновение заслонило все лобовое стекло, и невольно мелькнула мысль, что он, по-видимому, уже ударил ее капотом.
Может, и ударил. Штефан не был в этом уверен. Автомобиль бешено раскачивался, пытаясь еще больше разогнаться и отвечая дикими толчками на столь грубое к себе отношение. Штефан не мог точно сказать, была ли сильная встряска, которая передалась на руль, результатом столкновения с Соней или этому была какая-то другая причина. Впрочем, ему сейчас даже хотелось раздавить Соню.
Правда, он знал, что это ему не поможет.
Автомобиль мчался все быстрее. Мотор ревел с такой силой, что казалось, он вот-вот развалится на части. Штефан, не отпуская педаль газа, переключился на более высокую передачу и тут же повалился от рывка машины на руль. Выпрямившись, он наконец-то решился посмотреть в зеркало заднего вида.
Нет, он не раздавил Соню. Она снова маячила как тень на том же месте и в той же позе, но теперь она развернулась и смотрела им вслед.
Можно было подумать, что автомобиль просто проехал сквозь нее, словно она была призраком.
Руки Штефана перестали дрожать лишь после того, как они отъехали от больницы кварталов на пять или шесть. Штефан вырулил на одну из центральных улиц и так надавил на педаль газа, что машина понеслась в направлении «Рихтунг сити» со скоростью добрых ста километров в час. Даже у видавших виды франкфуртских водителей это вызвало бурю негодования, выразившегося в возмущенном бибикании и заставившего Штефана все же образумиться. Возмущенные сигналы, гневные жесты водителей и выкрикиваемые оскорбления сами по себе не произвели на него ни малейшего впечатления; однако он вдруг понял, что может своими руками довершить то, ради чего сюда явились люди Баркова. Автомобильная авария, особенно если ехать в такой древней машине, могла оказаться такой же смертоносной, как выпущенная в голову пистолетная пуля.
Он снизил скорость, а затем, все больше и больше притормаживая, свернул на боковую улицу и остановился на первой попавшейся стоянке. Он выключил фары, но двигатель продолжал работать. Хотя теперь они находились в безопасности (Штефан был абсолютно уверен, что им, по крайней мере временно, удалось улизнуть от своих преследователей), он все-таки не решался выключить мотор. Под его неровное тарахтенье Штефан, представляя себе изношенные клапаны и раскаленные поршни, невольно подумал, что за последние пять минут он наверняка почти вдвое сократил остававшийся ресурс двигателя. Тем не менее эти звуки почему-то действовали необычайно успокаивающе.
Штефан в изнеможении наклонился вперед, положил голову на руль и закрыл на секунду глаза. Однако он тут же пожалел об этом: его фантазия буйствовала, и то, что он сейчас увидел перед своим внутренним взором, ничуть не уступало только что пережитому кошмару.
Штефан выпрямился и посмотрел на Ребекку. Она сидела, вся дрожа, скрючившись. Но хотя она и была все еще бледной и такой же измученной, как и Штефан, ему показалось, что она сейчас выглядит более… жизнеспособной?