Сердце волка

Хольбайн Вольфганг

Пока они втроем постепенно продвигались к выходу, Штефан как бы невзначай отстал от Ребекки на пару шагов и, повернувшись к шурину, шепотом спросил:

— Так что же произошло?

Роберт только покачал головой и еще тише ответил:

— Не сейчас. Сначала выйдем отсюда.

Эти слова слегка обеспокоили Штефана, но не более того. Лишь слегка обеспокоили. Пока не было повода для паники.

Они спустились на лифте на первый этаж. Когда двери лифта открылись, Штефан ухватился за кресло Ребекки и хотел было покатить его к выходу из здания, однако Роберт покачал головой и молча указал на стеклянную дверь кафетерия. «Почему бы и нет?» — подумал Штефан. Хотя ему и не хотелось ни есть, ни пить, чашечка кофе, пожалуй, не помешала бы ему, тем более что здесь ведь что-то произошло. При предстоящем разговоре с Ребеккой он предпочитал сидеть перед ней и видеть ее глаза, а не толкать сзади ее кресло и смотреть на ее затылок.

Они выбрали свободный столик у окна. Пока Роберт ходил к стойке, чтобы принести оттуда всем троим кофе, Штефан присел за стол и, глядя на свою жену, стал ждать, когда она сама начнет разговор. Но Ребекка молчала. Она даже избегала его взгляда. Однако теперь, когда Штефан чуть внимательнее и чуть дольше всмотрелся в ее лицо, он в полной мере осознал, как сильно она взволнована.

Но он почему-то не стал допытываться, а терпеливо ждал, пока не вернется Роберт. Тот пришел с подносом, на котором стояли три стаканчика с кофе и тарелка с большим куском сливочного пирога. Он молча расставил стаканчики, с шумом отодвинул от стола дешевый пластмассовый стул и присел. При этом он посмотрел на свои наручные часы и сразу же на дверь, словно кого-то ждал.

— Ну так что? — Штефан заговорил первым. — Выкладывайте. Что произошло?

— Сюда приходила эта безмозглая корова… — начала Ребекка, однако Роберт снова ее перебил: он поднял руки в успокаивающем жесте и попытался улыбкой сдержать уже готовый вспыхнуть гнев Ребекки.

— Ты только не волнуйся! Эта женщина всего лишь выполняла свой долг. И ей было так же неприятно, как и тебе. Мы все уладим.

Штефан озадаченно переводил взгляд с Роберта на Ребекку и обратно:

— Что уладим?

— Сюда приходила сотрудница из Управления по делам молодежи, — ответил Роберт, взяв стаканчик с кофе. — Она, в общем-то, задала только несколько вопросов. А еще у нее было два или три формуляра, которые нужно было заполнить. Вот и все. Ребекка немного сгущает краски.

— Ничего подобного! — вскипела Ребекка. — Она сказала, что Еву поместят в приют и что о ней будут заботиться соответствующие инстанции! Я этого не допущу.

Когда Ребекка произнесла имя ребенка, Штефан слегка вздрогнул. Он до сего момента, думая обо всем этом, называл его просто «ребенок» или же «девочка». И у него были для этого все основания. Однако он не стал сейчас касаться этой темы, а лишь повернулся к Ребекке и таким же успокаивающим тоном, как и Роберт, сказал ей:

— Твой брат прав. Формальности… ты ведь знаешь, что существует определенный порядок. В этой стране ты абсолютно ничего не можешь сделать, не получив на то необходимого письменного разрешения.

Глаза Бекки гневно вспыхнули. Если все так и было, как рассказал Роберт, то столь нервная реакция Бекки была Штефану совершенно непонятна. Сам Штефан, по правде говоря, думал, что соответствующие службы заявят о себе гораздо раньше, чем это произошло на самом деле. В конце концов, они с Ребеккой и девочкой находились во Франкфурте уже целые две недели.

— Она сказала, что о Еве будут заботиться соответствующие инстанции! — не унималась Ребекка. — Ты прекрасно знаешь, что это означает: они упрячут ее в какой-нибудь приют. Я этого не допущу! Никто не отнимет ее у меня!

— Так этого никто и не собирается делать, — сказал Роберт.

Он протянул руку через стол, чтобы успокаивающе погладить Ребекку, но она гневным движением оттолкнула ее и уставилась куда-то в пустоту между ним и Штефаном.

Штефан вздохнул. Он почувствовал, что о чем-то говорить сейчас с Ребеккой просто бессмысленно. Она была слишком взволнована, а потому на нее не действовали даже самые веские аргументы. Штефан повернулся к своему шурину:

— Так что же на самом деле произошло? Ты был здесь, когда приходила та женщина?

Роберт отрицательно покачал головой:

— Я пришел немного позже. Но затем позвонил в их управление по телефону и поговорил с начальником. Это и в самом деле обычная процедура. Они должны оформить кое-какие бумаги. — Он отхлебнул кофе и деланно засмеялся. — Вы ведь привезли ребенка, можно сказать, без роду-племени. Никто не знает, кто его родители, откуда он взялся и что он делал в той долине… Тут не все так просто.

— Да, не просто! — вспылила Ребекка. — Ты же там не был и не видел, что с этой девочкой сотворили. Если бы мы ее не нашли, она была бы уже мертва!

— Из-за этого она не становится автоматически твоей собственностью, — спокойно возразил Роберт.

Роберт и Ребекка были не просто братом и сестрой. Хотя Ребекка редко рассказывала о своем детстве, Штефан знал, что их родители умерли очень рано, а потому все заботы о воспитании Ребекки легли на плечи Роберта. Хотя он был старше ее всего лишь на пять лет, он заботился о ней не только как брат, но и как отец, а потому она, возможно, воспринимала и любила его в обеих ипостасях. Однако Штефану редко доводилось видеть, чтобы Роберт таким тоном спорил со своей сестрой. Судя по удивленному выражению лица Ребекки, она тоже к этому не привыкла.

— А этого… этого никто и не говорит, — смущенно пробормотала она, сбитая с толку неожиданным нападением с той стороны, откуда не ожидала. — Просто дело в том, что…

Роберт прервал ее жестом, но при этом миролюбиво улыбнулся и сказал:

— Я знаю, что ты имеешь в виду. И я тебя понимаю. Но тебе все же нужно успокоиться.

— То, что ты так нервничаешь, только портит людям настроение. Да и тебе самой тоже, — сказал Штефан.

Ребекка на него даже не взглянула. Она больше ничего не сказала, а лишь смотрела на своего брата в полном замешательстве, и Штефан невольно задался вопросом, было ли оно вызвано только сопротивлением, оказываемым сейчас Робертом, или же между ними что-то произошло еще до того, как Штефан пришел в детское отделение. Штефан уже не первый раз в присутствии своего шурина испытывал острое чувство самой что ни на есть банальной ревности. Между Робертом и Ребеккой были своеобразные отношения, и в их обществе Штефан иногда чувствовал себя лишним. Ему даже показалось, что его последние слова Ребекка просто не услышала.

Позади него раздался скрежет отодвигаемого стула, и Штефан, слегка повернув голову, краем глаза увидел, что кто-то присел за свободный соседний стол. «Почему именно рядом с нами?» — невольно подумал Штефан. И действительно, кафетерий был наполовину пустым и новый посетитель вполне мог бы расположиться через три или четыре стола от них, даже если бы хотел сесть именно у окна. Впрочем, Штефан был даже рад тому, что за соседним столом кто-то появился. Вряд ли этот молодой человек сел там, чтобы их подслушивать, однако он, так или иначе, находился достаточно близко для того, чтобы слышать их разговор, и это должно было удержать Ребекку от дальнейших эмоциональных заявлений.