Сердце Вселенной
Шрифт:
Шрат обрезал новую сигару и закурил. Глядя на седые завитки дыма, он начал говорить лаконично, отрывисто, будто выбирая из потока мыслей самое необходимое.
– Вы физик, Уоллес. Вы знаете все новейшие космологические теории. Поэтому мне будет легко объяснить вам сущность моей работы.
Вам, безусловно, известна теория физического вакуума Поля Дирака. По его предположению пустота - это материальный фон, в который погружен наш физический мир. Пустота - это не отсутствие материи, а, наоборот, ее бесконечный потенциальный резервуар.
– Я читал об этом.
– Тем лучше. Из этого предположения возникли гипотезы о существовании
Дальнейшее развитие науки показало, что подобные представления о строении Вселенной примитивны. Думая об антимире, мы представляли его аналогичным привычной модели нашего физического мира. А это не так. Беспредельность не повторяет себя качественно.
Космос - это не совокупность одинаковых систем, не сумма звезд и планет, а бесконечно сложный вечный процесс эволюции. И этот процесс происходит не в одном «этаже», не только в плане нашей Вселенной…
– То есть?
– В разных планах, или, как говорят, измерениях. Некоторые коммунистические ученые, а потом и кое-кто из западных, стали утверждать, что фон, о котором говорил Поль Дирак, или физический вакуум - не инертная нейтральная масса, не только потенциал материи, а реальный мир с материальными процессами, эволюцией и, возможно, своей жизнью. И что это и есть антимир, находящийся рядом с нами, но недоступный для наших органов чувств. И возможно, что вакуум также имеет не один «этаж». Когда-то фантасты писали о четвертом измерении. Не исключена возможность, что существует не только четвертое, но и пятое, девятое, сотое.
Гипотезы о наличии антимира - закономерны и необходимы. Этого требует принцип равновесия начал, принцип полярности всего существующего…
– Я не понимаю…
– Энергия мира тяготеет к постоянному уровню. Она безвозвратно рассеивается. Это давно доказано физическими опытами, термодинамикой. Рассеяние энергии - или энтропия - была бичом всех теорий о происхождении мира. Если энергия рассеивается - значит, когда-то было начало этого процесса, значит, был творческий акт, то есть в основу бытия вводится телеологическое начало, перст божий. Ученые создавали хитроумнейшие логические построения, но объяснить или обойти явление энтропии не могли. Ведь везде - в создании новых звезд, в любом процессе энергия рассеивается, производит «работу», но не обновляется.
А сейчас - другое дело. Рядом с нами существует другой мир, мир негативных энергий, античастиц, антивещества. Он развивается по обратному, относительно к нашему миру, принципу. Вот почему он для нас невидим и недосягаем. Лишь на грани высоких энергий - в фазотронах, в космических процессах - античастицы из того мира перескакивают в наш, моментально уничтожаясь во вспышке аннигиляции.
Новая теория объясняет все. Пусть наша Вселенная расширяется, пусть разбегаются галактики, пусть рассеивается энергия. В другой Вселенной, рядом с нами, идет сжатие галактик и концентрация
Глаза профессора горели, на щеках выступили красные пятна. Увлекшись, он забыл почему начал говорить, забыл о судьбе Люси. Я напомнил:
– Мне все понятно, профессор, но вернемся к Люси.
– Ах, да, - спохватился Шрат.
– Простите. Так вот… Меня захватила теория «потустороннего мира» и я занялся ее разработкой. Сделанные мною опыты и расчеты подтвердили ее правильность. Тогда я решил подготовить и провести грандиозный эксперимент - проникновение человека в антимир, или в мир негативных энергий, называйте его как хотите.
– И Люси… - С ужасом начал я, но профессор меня перебил:
– Ваша Люся попала… «на тот свет». Она первою из людей Земли вошла в него.
– А обратно?
– крикнул я.
– Почему она не вернулась назад? Зачем вам эксперименты, не дающие фактического подтверждения? Это равноценно убийству!
– Не совсем, не совсем так, мистер Уоллес, - миролюбиво возразил Шрат.
– Я разъяснил ей, в чем дело. Она что-то спутала. Мы договорились, чтобы она запомнила место вхождения в антимир и через определенное время вернулась к нему. Я должен был произвести обратный процесс в ее организме, и она опять очутилась бы в нашем мире. Наверное она или забыла мои слова или не смогла найти место.
– Или погибла, - с горечью добавил я.
– Нет! Я уверен, что нет! Приборы показывают, что опыт прошел успешно.
– Как же теперь быть? Как спасти ее? Или вы решили оставить ее на произвол судьбы?
Профессор внимательно посмотрел на меня, немного помолчал, будто обдумывая ответ, и сказал:
– Многое зависит от вас… А, может быть, даже все. Не надо терять времени. Дайте согласие и, возможно, все закончится хорошо.
– Вы хотите, чтобы я… тоже пошел туда?
– Да. И найдете ее. Это - единственный выход. Спасете Люси и… послужите науке.
Я молчал, обдумывая предложение. Что делать? Неужели то, о чем говорит Шрат, возможно? Рядом с нами - неизвестный мир, неведомые края, иная, неземная жизнь? И в этом чужом мире - Люси, одинокая, беспомощная…
– А зачем вам надо проникать в антимир?
– Мм… как бы вам сказать… - не сразу нашелся Шрат. Это не совсем разрешено… говорить… Но поскольку вы связаны с нашей работой, я объясню… Первое - это проблема антивещества. Может быть, удастся добиться его доставки из того мира. Второе - вопрос невидимого передвижения в пространстве. Вы проникаете в антимир в одном месте, передвигаетесь в нем и потом появляетесь в другой определенной точке земного шара. Такая возможность чрезвычайно заманчива для… мм… некоторых наших организаций.
Я хорошо понял, какие именно организации заинтересованы в подобных невидимых передвижениях. Вторжение в чужие страны среди белого дня прямо из вакуума, из пустоты… это страшно, это подло… Капиталистические монополии, как всегда, будут использовать и это величайшее научное открытие только в целях разрушения!
В моей душе зрело возмущение, но я не хотел возражать Шрату - надо было думать о спасении Люси. А профессор, склонившись надо мной, ласково говорил:
– Подумайте, но решайте немедленно. Сейчас же. Потом, может быть, будет поздно. Мы не знаем, что там с нею, куда она пойдет, что сделает. Ее можно спасти только идя по горячим следам!