Сердце ждет любви
Шрифт:
Роуз не успела выругать Джеймса, как в комнату вошел маркиз. Она поспешила встать. Несмотря на минутную панику, охватившую ее, она попыталась напомнить себе, что теперь догадывается, чего ей ожидать. Если он поцелует ее, губами или… языком, она сохранит самообладание. Благодаря Брэму она запомнила и это ощущение, и причины, по которым он сделает это. Возможно, проявление внутренней силы и смелости с ее стороны может убедить Кингстона Гора в том, что ее не испугаешь. По крайней мере, может быть, при следующей встрече он будет обращаться с ней с большим уважением. И
Она старалась избежать возможного конфликта. Особенно с противником, который намного опытнее ее. Не хотела, чтобы он узнал, что она уже собирает сведения о нем. И конечно, это занятие абсолютно не было связано с тем поразительным фактом, что ей нравились ласки, нравилось, когда ее целовали. Это — как и пособничество Брэма Джонса — было необходимо держать в секрете.
— Добрый день, милорд, — сказала она с улыбкой, делая реверанс.
Косгроув наклонил голову. Если бы обстоятельства и репутация темной личности уже не заставили его предстать перед ней злодеем, то его внешность предназначила бы ему роль настоящего красавчика. Золотистые волосы, голубые глаза, улыбка, которой позавидовали бы ангелы, — на первый взгляд его вид опровергал все, что она знала о нем. Только его бледная, почти прозрачная кожа и безжизненный взгляд говорили о его истинной натуре. Если бы не его отвратительное поведение в прошлый раз, зачем бы ей держаться с ним настороже? Слава Богу, ее отец предоставил ей месяц, чтобы приготовиться к неизбежному. Но как быстро течет время!
— Я знаю, мы мало знакомы, — сказал он, жестом предлагая ей сесть и устраиваясь рядом с ней. — Но нам надо постараться исправить это до того, как объявят о нашей помолвке, как вы думаете?
Гм… Не было ли это испытанием ее духа и стойкости? Она хотела, чтобы он оказался доброжелательным и благородным, но и не забывал при этом, что она не дура.
— Я считаю, мы могли бы стать друзьями, — медленно произнесла она, — если каждый из нас будет соблюдать приличия и такт. Каждый из нас.
Он улыбнулся:
— Джеймс, иди и сядь вон там, дай нам поговорить. — Он указал на дальний угол комнаты.
Ее брат тотчас подошел к двери, сел, затем вскочил, схватил с полки книгу и снова сел. Один только факт, что Джеймс добросовестно перелистывал страницы с текстом, уже говорил о том влиянии, которое Косгроув оказывал на него. Обычно все, что ей оставалось делать, спасаясь от болтовни брата, — это уйти в библиотеку.
— Так вы хотите, Роуз, чтобы я придержал язык?
— Да, милорд. Я ничего вам не сделала, чтобы вы относились ко мне без уважения и доброты.
— В самом деле. И вы желаете относиться ко мне с таким же уважением и добротой?
Неожиданно в ней проснулась надежда. Шансов не было, но, может быть, лорд Косгроув… всего лишь неловок с женщинами? Ну, не умеет красиво ухаживать? Так это простительно.
— Конечно. Я иногда мечтала о браке по любви, но у меня нет иллюзий на этот счет. Я понимаю, что мой отец не может вернуть вам этот несчастный долг, виной которому — глупость моего брата. А я всегда исполняю свой долг перед семьей.
— Очень хорошо сказано.
— Очень рада это слышать, лорд Косгроув.
— Я хочу сказать, что вы доставляете мне удовольствие, — продолжал он, положив свою руку на руку Роуз, лежавшую на ее колене. — Я задел вашу гордость, и вы решили, что это было испытание. Что ж, теперь подставьте другую щеку, и я постараюсь стать добрее.
— Так, значит, все в порядке? — решилась спросить она.
Он расплылся в улыбке:
— Ну разумеется. В нашу первую брачную ночь я поставлю вас на четвереньки и залезу на вас, как пес залезает на суку. И вы будете стоять так, пока я не позволю вам подняться. Разве вы не цените мою новую готовность быть откровенным с вами?
Она смотрела на него, чувствуя, как холодеет все ее тело.
— Не вижу необходимости говорить мне обо всех этих мерзостях.
И было неудивительно, что Брэм усмехнулся, когда она отказалась верить, что слова могут причинить боль. Она просто этого не знала, в силу скромного жизненного опыта не догадывалась.
— Верно, — ответил он. — Я мог бы не говорить вам о своих намерениях, пока мы не дадим друг другу наши обеты — я буду соблюдать их, а вы — подчиняться. Но я мысленно уже представляю эту ночь со всеми подробностями. — Маркиз глубоко вздохнул. — Если честно, одно то, что я говорю об этом вам, уже доставляет мне удовольствие. — Схватив ее руку, лежавшую на ее коленях, он переложил ее на свое колено. — Позвольте мне показать вам, какое удовольствие я испытываю в эту минуту. Она вырвала у него свою руку.
— Оставьте меня! — прошипела она, торопливо и неловко поднимаясь на ноги.
— Я больше не трону вас до нашей следующей встречи, — тихим голосом сказал он, вслед за ней вставая с дивана. — А тем временем, я не сомневаюсь, вы каким-либо образом сумеете заинтересовать Брэма Джонса. Предупреждаю вас, что ему нравятся скандалы и ссоры — если он затевает их сам. Но как только они начинают угрожать его удобствам и покою, он уйдет, даже не оглянувшись. Я об этом позаботился. Теперь, надеюсь, вы больше не питаете иллюзий.
— Не понимаю, о чем вы говорите. И не смею вас больше задерживать. — С этими словами она вышла из комнаты и, не останавливаясь, поспешила скрыться в относительной безопасности своей спальни.
С каждым словом, сказанным Косгроувом, ее будущее представлялось ей все страшнее. Роуз быстрым шагом расхаживала взад и вперед по комнате. И только когда она запыхалась, а ее сердце билось скорее уже не от страха, а от изнеможения, она позволила себе упасть на кровать.
Неожиданно ей пришла в голову мысль, что дело вовсе не в грубых выражениях маркиза: он всего лишь доводил до ее сведения то, что давно задумал. Но ведь на войне одна сторона не сообщает другой о своих планах. Он совершил ошибку, заранее раскрыв карты и признаваясь, — Что ее страх увеличивает его удовольствие.