Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд Смерти. Полночь
Шрифт:
Марианна не ответила, и правильно сделала. Анри-Гийому самое место в могиле, и поминать его, когда все летит в Закат, нечего. Арлетта резко, словно боясь передумать, схватила узел с маской и развернула. Древность спала, и не бликам от фонаря было ее пробудить.
– Спокойной ночи, – пробормотала графиня, вновь закутывая трофей в несчастную шаль.
– Я не поеду в Савиньяк! – выкрикнула за спиной Марианна. – Пока его не увижу…
– Никто никуда не поедет, пока не будет лошадей, – отмахнулась с нарочитой беспечностью Арлетта и вышла в ночь, еще рассеченную на западе грязно-рыжей полоской,
Графиня дошла до яблони, под которой они ужинали, – там еще оставались пресловутые огурцы; повертела один такой в руках и уселась прямо на теплую траву. Она жевала и смотрела на небо, принуждая себя узнавать созвездия. С ее зрением это было непросто, но зеленое око Малой Кошки ярко сияло над самой головой; женщина принялась «пририсовывать» к нему не столь броские звезды и занималась этим, пока над погасшим горизонтом не поднялся алый Фульгат. Арно, смеясь, называл его звездой маршалов… Стрекотали цикады, пролетела летучая мышь. Она могла бы видеть пожары, но нетопыри слепы.
6
Людей нужно выводить, причем не утром, а прямо сейчас. К этой мысли подталкивали и появившиеся наконец церковники – не больше пары сотен – с рассказом о том, что творилось у Ружского дворца: огромная толпа всякого сброда, барсинцы и примкнувшие к ним солдаты других полков выбили оттуда Мэйталя, причем с большими потерями. Потом пробились южане от Арсенальной и Фабиановой, со сногсшибательной вестью о захвате дворца. Мародеры буквально смели изысканные решетки и растеклись по дворам, дворикам, садам; им никто не мешал, значит, Рокслей ушел.
Зазвенели выбиваемые окна, бросились наутек задержавшиеся слуги. Их даже не ловили – не хотели терять время. Трое поваров выскочили прямиком на южан как были, в белых колпаках. Робер их слушал, пока не явился кто-то из гарнизона с очередной радостью: половина резервного полка дезертировала и присоединилась к мятежникам, центральная часть города опустела, оттуда все кинулись грабить дворец. Где Карваль, никто не знал, где Мевен – тоже, разве что насчет Инголса алат успокоил – законник как раз был в Посольском квартале и ушел с караваном.
– Я должен вывести людей из города, – твердо сказал Робер, – утром может быть поздно.
– Поздно может быть уже сейчас, – «обрадовал» витязь. – У нас слишком много детей и стариков, пешком они далеко не уйдут. По Триумфальной кареты проедут даже в три ряда, но к ней еще нужно пробиться.
– В Старом городе поутихло, – напомнил тоже оказавшийся на полковничьей должности Грейндж, – а за аббатствами? Плохо о тех местах говорят, кто оттуда выбрался.
– Не получится у нас спокойно добраться до ворот Роз, Монсеньор, – вмешался знавший город едва ли не лучше всех Дювье. – Может, прямо к Данару и через Гусиный на тот берег?
– Мосты узкие. – Робер не выдержал, прикрыл-таки глаза ладонями. – С таким обозом и в совсем уж узкие улочки левобережья? Не получится.
– Глауберозе решил идти вдоль Данара до моста Упрямцев, там в Верхний город и на север, но у него меньше народу…
– А если Небесной благодатью? – Дювье смотрел только на Монсеньора. – Совсем близко же! Поуже Триумфальной, конечно, но тоже ничего.
– К воротам Лилий? – Грейндж свел брови. – Пожалуй… В южных кварталах правого берега пока не так шумно.
– Решено. – Иноходец открыл глаза и оглядел свой странный, даже более странный, чем в Эпинэ, совет. – Уходим туда. Грейндж, проверьте, что творится у Перекатного моста. От Благодати до него рукой подать, вдруг все же выйдет уйти левым берегом? Там попросторней, да и окраина недалеко…
– Будет сделано, Монсеньор.
– Жду вас здесь через час. Раньше этот табор все равно не поднять.
– Пойду к людям. – Левий уже стоял, расправляя складки своего одеяния. – Напомню, что спасение наше в нас самих и в готовности нашей протянуть руку ближнему. Или, если угодно, взять к себе в повозку старика или ребенка.
– Хорошо, – согласился Робер и едва не взвыл, ступив на больную ногу. – Идемте вместе…
Бедро болело, словно по нему саданули копытом, но нога слушалась, значит, кости целы. Дювье молодец, что вспомнил о Небесной Благодати. И алат молодец, и церковники с Левием, вместе они выберутся и вытащат беженцев. Ну а потом придется вернуться в это безумие и попробовать с теми солдатами, кто еще остался, как-то все угомонить.
– Сын мой, если ты запамятовал имя нашего алатского друга, то его зовут Карои. Балинт Карои, и ты смело можешь ему доверять.
– Я доверяю, – заверил Эпинэ. – Ваше высокопреосвященство, как такое могло выйти? С чего?
– Сейчас это неважно. Сейчас не важно ничего, кроме повозок и эскорта. Остальное забудь!
– Да, – пообещал Робер, – я забуду.
Глава 6
Бергмарк. Агмштадт
Талиг. Оллария
400 год К. С. Ночь с 7-го на 8-й день Летних Молний
1
Матери грозит опасность? Пожалуй… Граф Савиньяк не считал, сколько раз за день, вечер и, пожалуй, уже ночь он повторил про себя эти слова, но жизни, а значит, дела, это не отменяло. Просто мать, чем бы маршал ни занимался, стояла у окна и, придерживая портьеру, глядела в пустой нохский двор. Нет, рассуждать это не мешало. Рассуждать, разговаривать, обедать, незаметно поправлять маркграфа, именно сегодня вздумавшего обсуждать ор-гаролисскую главу своего труда.
В соответствующих местах Лионель кивал, поливал кабанье мясо ежевичным соусом и объяснял, что командующему дриксенским авангардом должен воздать по заслугам если не глупый Фридрих, то умный маркграф, а материнские руки все теребили и теребили ярко-синюю ткань. Даже если все обойдется, он их не забудет, как не забыл падающие со стола фок Варзов и разбегающиеся по неровному полу грифели. Капитан Савиньяк их собирал, а маршал рассказывал про Борна.
Отцу незачем было ехать к мятежникам, а матери – в столицу, это должен был понять хотя бы Бертрам! Не понял, да и откуда? Что вы говорите, дорогой Вольфганг-Иоганн? Нет, я не считаю верным принижать таланты дриксенских генералов, в том числе и потому, что это уже делает «Неистовый». Не ценя врага, мы не ценим свои победы, поставив же вражеских офицеров выше принца, мы толкаем принца на новые глупости, столь нам полезные…