Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть первая
Шрифт:
Не желая выглядеть растрепой, лейтенант сменил рубашку, возблагодарив всех святых за отсутствие на штанах кошачьей шерсти, и в сопровождении драгунского капитана поднялся на увитую хмелем террасу. Трактирщик уже накрыл небольшой стол, заботливо защитив его расписанной розами ширмой и украсив здоровущим букетом, из-за которого ухмылялась физиономия Уилера и виднелось чье-то обтянутое мундирным сукном плечо.
– Присаживайтесь, – на правах хозяина пригласил «фульгат». – Заведение сносное, нам, можно сказать, повезло. Сударыня,
– Я очень рада. – Раздавшийся из-за цветов голосок был приятным. – Можете называть меня Селиной. Капитан Уилер говорит, вы моряк?
– Да, – подтвердил Руппи, пробираясь на свое место. Непонятно откуда взявшуюся даму он разглядел, лишь обогнув ширму. Селина оказалась молода и хороша собой. Очень молода и очень хороша, но самым удивительным было другое. За столом в провинциальном трактире улыбалась мамина юность, хотя урожденная герцогиня фок Штарквинд никогда не надела бы мужского платья и не заплела волосы в две толстенькие косицы, как это сделала непонятная путешественница.
– Счастлив вам служить, – поспешно заверил Руппи, борясь с неловкостью, однако разъезжающая с «фульгатами» дева не спешила, подобно волшебнице Фельсенбурга, упрекать лейтенанта в бессердечии.
– Вы похожи на одного очень хорошего человека, – безмятежно произнесла она. – Издали.
Не скажи талигойка этого, секундой позже Фельсенбург сообщил бы красавице, что она – живой портрет некоей знатной особы. Руппи и прежде понимал отца, но сейчас это было особенно остро, только ни одна женщина не разлучит его с морем и не запрет в зачарованном замке. Ни одна!
– Здесь есть вино и касера, – напомнил о себе и ужине драгун. – Ну и пиво, само собой. Пиво и касера хороши, вино – вряд ли.
– Касера, – решил Руппи. Женщин красивее мамы лейтенант не встречал ни в Эйнрехте, ни в портах, а ведьма… Она была ветром, танцем, струнным звоном, сном, который появлялся и исчезал.
– Муа-у-у… – раздалось из-под стола. От неожиданности лейтенант вздрогнул, но для Гудрун сладострастный вопль был слишком басовит. – Мря-а-а-а-ау…
– Это мой кот, – с уморительной серьезностью объяснила девушка. – Он в корзине, потому что все время убегает. Он чего-то хочет.
– Меня, – признался под нарастающие рулады избранник Гудрун.
– Неужели? – удивился «фульгат» и нагнулся. Щелкнуло, фыркнуло, и Руппи узрел внушительную черно-белую морду, по счастью, не мохнатую. Морда, упреждая прыжок, коротко мявкнула, дальнейшее было предопределено – топтанье, урчанье, боданье и царапины на бедрах.
– Почему? – спросила девушка. – Почему он к вам пошел?
– Меня любят кошки, – буркнул Руппи, понимая, что и этим штанам быть в белой шерсти. – Очень.
– Мне тоже кажется, что вы хороший человек, – задумчиво произнесла Селина. – Его зовут Маршал.
– Ему подходит.
Руппи обреченно почесал за изодранными ушами. Судя по тому, как Гудрун разрывалась между ним и Бешеным, кошачья любовь шла по следам любви ведьм, но признаваться в этом Фельсенбург не собирался.
– Это началось весной. Ко мне привязалась огромная трехцветная кошка…
– Суну-ка я его назад. – Уилер молниеносно ухватил утратившего бдительность кота за шкирку. – Извините, не представить вас нашему Маршалу я не мог.
– Я польщен, – заверил слегка оторопевший Руперт. – Котам меня еще не представляли.
Водворенный в свое узилище Маршал орал и скрипел корзиной. «Фульгат» махнул рукой, из сада выскочил верткий сержант, и скандалиста уволокли. Фрошер разлил мужчинам касеру, трактирщик подал запечатанные слоеным тестом горшочки, в общем зале хрипло попробовала голос волынка.
– Я предпочел бы кота, – не выдержал Фельсенбург.
– Музыка будет далеко, – утешила Селина, – кошки под столом намного громче. Хорошо, что вы им нравитесь, это значит, с вами все в порядке.
– Да? – удивился спаситель осужденного преступника, дезертир и убийца. – Я в этом не слишком уверен.
– Сейчас с некоторыми людьми происходят дурные вещи, – изрекла девица. – Вы кушайте, крышку надо отломать и макать в соус… Это не очень красиво, но мы в дороге, и нас никто не видит.
– Когда никто не видит, ронять себя тем более не стоит. – Лейтенант отодрал еще теплое тесто. – Но в дороге манерничать и впрямь глупо. Это свинина?
– С грибами, – уточнил Уилер. – Сударыня, вы позволите нам маринованный чеснок?
– Конечно, – мама вот так же раскрывала глаза, когда ей говорили, что запел соловей или что-то расцвело, – он ведь вкусный. Я тоже буду.
Волшебницы чеснок не едят, волшебницы не разъезжают в мундирах и не возят с собой котов, зато при этой Селине можно не задумываться над каждым словом. Вот бы еще понять, что или кого забыла белокурая серьезница в армии Савиньяка, хотя какое, в сущности, ему до этого дело?
Вечер получался отменным. Драгун молчал и ел, зато они втроем болтали о кошках, соленьях, волынках и деревянных башмаках, будто не было никаких войн и мятежей, только придорожная харчевня и хорошая компания. А потом у входа на террасу воздвиглась длинная тень, и Руппи узнал корнета Понси, которого по вполне очевидным причинам за стол не позвали. Что ж, он пригласил себя сам.
– Теперь я вижу, – возвестил памятный по прошлой зиме ябедник, – вижу всю низость коварства! Что ж, мне остается одно. Капитан Уилер, вы – подлец! Судьба свела нас прежде, чем я надеялся, и не я преследовал вас, но рок. Я требую удовлетворения!
– Чего-чего? – беззлобно удивился Уилер и повернулся к Руппи, с которым как раз выпил на брудершафт. – Ты что-нибудь понял?
– Пожалуй, – шепнул Фельсенбург, глядя на преодолевшего половину расстояния от двери до стола и не перестававшего вопить корнета. – Он поэт и…