Шрифт:
Владимир Романовский
СЕРДЦЕ
Рассказ
К первой в России пересадке сердца все было готово. Больной с вечера находился под наблюдением бригады хирургов, и дальнейшее теперь зависело только от соседей - дежурных противошокового отделения. Из поступающих пострадавших, из самых тяжелых и безнадежных, им предстояло отобрать подходящего донора.
Феликс Григорьевич Шевчук, высокий, моложавый и быстрый, осмотрел операционный блок, сбежал по широкой лестнице на первый этаж и вышел на улицу.
Было
В операционном зале противошокового отделения заканчивалась очередная операция. В холодном свете бестеневых ламп тускло поблескивали инструменты. Бригада работала молча, без слов понимая друг друга. Все устали - несколько часов не отходили от операционного стола.
Ведущий хирург, Владимир Васильевич Иванов, стянув на подбородок маску, посмотрел на операционную сестру: шапочка кокетливо сдвинута, над маской - быстрые подведенные тенями, глаза как голубые прожекторы, бесформенный халат ловко подобран в талии поясом.
– Света, пересчитай инструменты, иначе запутаемся. Сергей, - он повернулся к ассистенту, - заканчивай без меня. Я пока приготовлю кофе. Надо передохнуть: в приемном ещё один.
В ординаторской он ополоснул ледяной водой воспаленные сухие глаза и включил кофейник.
Когда появились Сергей и Светлана, в комнате пахло свежим кофе. Иванов, развалясь, полулежал в кресле. Сергей обошел его и присел на диван.
– Свет, а без маски ты выглядишь лучше, - Иванов подобрал ноги и выпрямился.
– Спасибо. Вы тоже, - Светлана деловито прошла к столу и принялась разливать кофе. Наполнив чашки, одна за другой передала их мужчинам. Рядом с рослым, пышущим здоровьем и молодостью, Сергеем 40 - летний Иванов, худощавый и явно усталый, не смотрелся. Только за операционным столом он и напоминал настоящего хирурга. Работал быстро, спокойно и решительно. За руками его Светлана не могла уследить, они летали, как у иллюзиониста. Она едва успевала подавать инструменты.
– Владимир Васильевич, а кого привезли?
– поинтересовался Сергей.
– Нашли в сугробе. Сбит машиной, подобран рядом с шоссе. Сейчас на управляемом дыхании, ребята выводят из шока.
Иванов допил кофе и поставил стакан:
– Сергей, пока есть время, садись за протокол.
– Ну вот. Только окажешься в обществе симпатичной девушки, садись за протокол, - Сергей перебрался к столу.
Иванов посмотрел на Светлану: - Сколько перелито крови?
– Кажется полтора литра.
– Кажется, кажется... Знать надо, - рассердился вдруг Иванов.
Светлана удивленно и обиженно подняла глаза. Вовсе это не её дело учитывать кровь и выяснять литры, говорил её взгляд. Она безмолвно поднялась и удалилась, не забыв хлопнуть дверью.
– Зря вы на нее, - Сергей осуждающе покачал головой и снова склонился над протоколом. Иванов прикрыл глаза, он и сам теперь сожалел о неожиданной своей грубости. Резкости за операционным столом прощались, за операционным, но не за кофейным.
– Володя, ты мне нужен, - в дверь просунулась красивая, как у артиста, голова Шевчука.
Шумно вздохнув, Иванов вышел в полутемный ночной коридор
– Я слышал, к вам поступил кто-то в терминальном состоянии?
– спросил ил Шевчук.
– Да, привезли сейчас. Как раз иду разбираться.
– Володя, только не затягивай. Чем раньше ты нам его передашь, тем лучше.
– Для кого лучше?
– Иванов пожал плечами.
– Для исхода операции.
В реанимацинном зале мерно пощелкивали дыхательные аппараты. Реанимационная бригада возилась у последнего стола.
Иванов приблизился и натянул почти до глаз маску.
– Как он?
– Непонятно даже почему жив... Все на нуле. Поднимем давление, позовем.
Иванов снова вышел в коридор и едва не споткнулся с белобрысым озабоченным парнем с фотоаппаратом на шее.
– Я из газеты "Поиск". Мы планируем сделать репортаж о пересадке сердца... У Шевчука мы уже были. Но начнется все у вас... Скажите, донор уже есть?
Иванов представился:
– Владимир Васильевич. Только...
– Я постараюсь не мешать вам. Просто буду сопровождать вас рядом, можно?
– Возьмите у санитарочки халат, бахилы, шапочку и маску... Зачехлитесь.
– Хорошо, хорошо, - журналист попятился и исчез за дверью.
Светлану Иванов обнаружил в инструментальной. Склонившись над стерилизатором, она осматривала инструменты.
– Света извините...
Она повернулась к нему, в блестящих бессонных глазах её отражалась только усталость.
Дверь отворилась, в проеме возник Сергей с белой маской у подбородка.
– Этот парень у нас на столе. Его фамилия Шабанов. Здоровенный, еле подняли, - возбужденно выдохнул он.
– Света, пошли, - лицо Иванова мгновенно стало жестким.
Шабанов лежал совершенно обнаженный под безжалостным светом бестеневой лампы. Мощная грудь его равномерно вздымалась в такт работающему рядом аппарату. Изо рта к дыхательному автомату тянулась гибкая трубка.
Иванов осторожно поднял ему веки: плохо, зрачки расширены, отметил он. Осмотрев пострадавшего, удивился: явных повреждений не было, только сзади, на мощных ягодицах багрово отливали огромные кровоподтеки.
В коридор Иванов вышел так стремительно, что едва не сбил с ног топтавшегося у двери журналиста. Тот был облачен во все белое, на шее по-прежнему болтался фотоаппарат. Журналист бросился за ним и засеменил рядом.