Сердцебиение

Шагаева Наталья

— Да ничего страшного, просто проснулся с высокой температурой. Не переживай, солнце, пару дней и я буду в норме. Я помню о нашей поездке на дачу, хочется сказать, что я еще не согласилась никуда с ним ехать, но он болеет, и я не хочу его расстраивать. Я не маленькая, и прекрасно понимаю, зачем взрослый мужчина зовет девушку на дачу на выходные. Но… я боюсь. Нет, я не боюсь потерять девственность. Я боюсь потерять себя. Называйте меня, как хотите: нерешительной, ненормальной, трусихой. В наше время сначала ложатся в постель, а потом влюбляются. А я хочу наоборот. Чтобы раз и навсегда. Чтобы принадлежать только одному единственному. Юрий нежен и ласков со мной. Его поцелуи волнуют меня и вызывают

трепет. Но я пока не чувствую, что он — тот самый. Может, нам нужно больше времени и тогда я все это почувствую? Но как объяснить это тридцатилетнему мужчине? Он не мальчишка и секс для него — неотъемлемая часть отношений.

— Сейчас у меня собеседование. А после я приду тебя лечить, — уверенно заявляю я. У него нет здесь родителей или родственников, они живут в другой стране. — Что тебе принести? Может, нужны какие-нибудь лекарства?

— Ну что ты, Злата. Спасибо. Но я взрослый мальчик, и в состоянии позаботиться о себе. И приходить ко мне не нужно. Давай спишемся вечером, а лучше я тебе позвоню.

— Хорошо, — расстроено отвечаю я, чувствуя себя глупо из-за своей настойчивости. — Выздоравливай. Мне нужно бежать на собеседование, — тараторю я, желая быстрее сбросить звонок.

— Солнышко, ты что, обиделась? — немного откашлявшись, спрашивает он.

— Нет. Мне действительно надо идти.

— Я же по голосу слышу, что обиделась. Злата, я очень хотел бы пригласить тебя к себе домой. Но я не прощу себя, если ты от меня заразишься. Я не могу допустить, чтобы ты заболела. Тем более, скоро сессия. И я буду очень строг и придирчив, — усмехается он.

— Юра! Ты же знаешь, я не люблю, когда ты шутишь по этому поводу, — возмущаюсь я, а сама улыбаюсь своему отражению. Мы прощаемся, я сбрасываю звонок. Поправляю белую блузку, разглаживаю складки на светло голубых джинсах в обтяжку. Вновь собираю распущенные волосы в хвост, посчитав такую прическу неуместной для собеседования. Наношу немного розового блеска для губ, надеваю светло-серый кардиган, перекидываю сумку через плечо, глубоко вдыхаю и иду на новую работу в надежде, что меня возьмут.

— Привет, я — Нина. А ты, наверное, Злата. Супер-официантка, которую мне расхваливал Павел, — говорит мне девушка в строгом черном платье.

— Наверное, это я. А Павел не рассказывал, за что меня уволили?

— Рассказывал. И я тебя не осуждаю. Я бы не только облила этого мудака, а еще бы огрела подносом, — вполне серьезно говорит она. — Пошли, я все тебе покажу и познакомлю с персоналом.

— Директор этого заведения доверяет мне подборку персонала. Павел конечно тебя нахваливал. Но мне нужно посмотреть, как ты работаешь. Что-то вроде испытательного срока, — сообщает мне Нина, после того как мы обошли все заведение и познакомились с моими будущими коллегами. — Было бы неплохо, если бы ты осталась до вечера и показала себя в деле. Сможешь?

— Да, конечно, — охотно соглашаюсь я.

— Вот и хорошо. Старшая официантка все тебе объяснит, — говорит Нина, подзывая девушку с забавными, как у школьницы, косичками.

Со старшей официанткой Томой мы сразу находим общий язык. Девушка без стеснения заявляет, что я ей нравлюсь и что у меня необычная внешность.

На вопрос, что же такого она нашла во мне необычного, Тома говорит, что никогда в живую не видела голубоглазую блондинку.

Три часа проходят незаметно. Я вливаюсь в дружный коллектив, и немного расслабляюсь, перестав нервничать и чувствовать себя скованно. Мысленно благодарю Пашку за то, что его девушка работает в таком замечательном месте. Мне здесь нравится. И так не любимые мной перемены проходят для меня менее болезненно.

— Злата, за твой столик посадили гостей, — оповещает меня Тома, и я подхватываю меню, которое

усердно учила, иду к столику, который должна обслужить. По мере моего приближения к столику, мой шаг замедляется, а настроение ухудшается. За дальним столиком возле окна, спиной ко мне, сидит пара. И мужчина из этой пары — не кто иной, как Юрий. Он не просто сидит рядом с женщиной. Он обнимает ее, играет с волосами и что-то шепчет на ушко. По сути, кроме нескольких гигабайт переписки, пары свиданий и одного долгого поцелуя, между нами ничего не было. Но я чувствую себя так, словно меня окатили грязной ледяной водой. Останавливаясь в нескольких метрах от столика, смотрю на влюбленную пару и ощущаю себя ущербной.

Юрий сидит в пол оборота, стоит ему немного перевести взгляд и он заметит меня. Но он настолько увлечен беседой с брюнеткой, что не видит ничего вокруг. Осматриваю женщину рядом с Юрием, чувствую себя малолеткой, с которой всего лишь играют. Нет, возможно, с брюнеткой он тоже играет.

Только со мной ведутся детские игры, а вот с этой взрослые, на несколько уровней выше. А в голове опять мелькает мысль, что не зря я не люблю перемены. Работала бы я сейчас на старой работе, и не видела бы ничего из этого. Не узнала бы, что с виду серьезный мужчина может лгать, прикрываться болезнью, приглашать меня на свидания, целовать, делать комплименты и писать по ночам много романтической чуши, а на самом деле быть настоящим козлом. Мне хочется одновременно смеяться и плакать. Начинаю задыхаться от злости на себя за то, что я такая наивная дура. Я знала, сколько ему лет. Я понимала, что он не мальчик и у него могут быть женщины. Но что он настолько циничный и лживый — даже не подозревала. Он звал меня к себе на дачу, намекая на то, что нам пора сблизиться и в это же время встречался с другой. И по его поведению понятно, что он не собирается расставаться с этой женщиной.

Хочется бросить все и убежать, плюнув на работу. Но я сильнее стискиваю меню и решительно подхожу к их столику. Хочется посмотреть Юрию в глаза и увидеть его реакцию.

— Добрый вечер, — стараюсь говорить уверенно и не выдать зарождающуюся бурю внутри меня.

— Ваше меню, — заглядываю в округлившиеся глаза своего преподавателя, а самой хочется взять маленькую вазочку со стола, в которой стоят живые цветы, и вылить содержимое ему на голову. Но я держусь, не желая терять работу в первый же день. Юрий на мгновение теряется, а потом отворачивается, делая вид, что не знает меня. А самое противное во всей этой ситуации то, что он даже не прекратил зажимать брюнетку.

— Готовы сделать заказ? — на последнем слове, мой голос немного срывается.

— Принесите нам шампанское, вот это, — деловито тыча длинным пальцем в меню, говорит он. — Как мы определимся с заказом, мы Вас позовем, — сильно прикусываю губы, чтобы не высказать ему все, что я он нем думаю.

— Приятного вечера, Юрий Михайлович, — зачем-то говорю я, пытаясь сглотнуть непрошенные слезы от обиды за себя. Он посмотрел на меня так, будто впервые видит. Так словно я ему неприятна. А когда-то меня покорили его взгляды в мою сторону. Как мне казалось, он смотрел на меня как-то по особенному. Не так, как все остальные. Взглядом настоящего взрослого мужчины.

— Том, ты не могла бы обслужить тот столик за меня? — спрашиваю я в надежде, что она согласится.

— А что случилось? Тебе плохо? Ты какая-то бледная.

— Да, что-то мне нехорошо, — отвечаю, испытывая желание убежать из этого чертового кафе.

— Хорошо. Иди. Сегодня можешь быть свободной. Нина все равно сказала через полчаса тебя отпустить. Она тебе позвонит и скажет, когда твоя смена.

— Думаешь, меня возьмут?

— Конечно, ты отлично справляешься, — довольно убедительно заявляет Тома.