Сердечные риски, или пять валентинок
Шрифт:
Экран сотового погас, напоминая мне, что необходимо начать собираться на работу.
Есть вещи, с которыми мне не совладать, поэтому стоило попытаться быть выше их. И еще: все же поднять эту тему в разговоре с Вадимом.
Ровно через час, минута в минуту, я спустилась на улицу. Не хотелось ни затруднять его, заставляя звонить в домофон или же мне на сотовый, ни становиться причиной промедления.
Приблизительно через пару минут из-за угла показалась его темно-серая «Ауди», я села на переднее сиденье, встретилась с озадаченным и несколько сердитым взглядом Савельева:
– Я должен был догадаться, что вы решите ждать меня на улице. Давно стоите?
– Меньше двух минут, - сняв капюшон, я пристегнула ремень безопасности.
Вдруг почувствовала себя необычно: одновременно и уютно, хорошо, словно бы вернулась домой, в какое-то знакомое русло взаимодействия, течения мгновений, и взволнованной, настороженной.
– С меня кофе и обед, - как бы между прочим бросил он, разворачивая машину.
– Это необязательно, - отвернувшись, я посмотрела в окно на холмики сугробов, заискрившиеся алмазами под лучами на миг выглянувшего из-за туч солнца.
– Обязательно, - безапелляционно протянул Вадим. Продолжил, развеселившись:
– Я ведь буду вашим должником после того, что вы сегодня для меня сделаете.
Обескураженная, я повернулась к нему. Мы как раз остановились, пропуская автомобили, мчащиеся по протянувшейся перед нами улице.
– Что я для вас сегодня сделаю?
Красивые яркие глаза мягко замерцали. Вадим завораживающе медленно улыбнулся мне:
– Гм… Как бы выразиться?.. Сегодня вы поможете мне определиться со стилем одежды, - вопросительно округлил глаза. – Проще говоря, Арина Витальевна, я опасаюсь сам одеться для предстоящего корпоратива. Не окажете ли мне любезность, не поможете ли в этом?
Он откровенно паясничал. Я видела, что этим скрывал свое смущение, боязнь получить отказ. Я и должна была отказать…
Спрятав глаза, я занялась своими перчатками:
– Да, вы предупреждали, что поймаете меня на слове. Что ж, я готова.
***
Тем же вечером, выключив звук у телевизора, я «разбудила» ноутбук, загрузила аську.
«Привет, - мгновенно откликнулась Люся на мое сообщение. – Ты где весь день пропадала?»
«Были дела». – Краткий ответ. Наверняка еще больше возбудит любопытство сестры. Готова ли я ей рассказать обо всем? Пожалуй, да. Не произошло ничего такого, о чем следовало бы умалчивать.
«О! Напустила туману! И что же за дела такие?»
«Мой начальник попросил оказать ему услугу», - написала я.
Вспомнилось, как в ресторане, где мы обедали уже после того, как Вадим сделал все свои покупки, я спросила его, почему он сразу прямо не сказал, чего хочет от меня. Он улыбнулся, взгляд серых глаз стал цепким и внимательным:
– А вы бы поехали в этом случае?
Я промолчала. С одной стороны, я ему обязана, так много хорошего он сделал для меня, а с другой, подбор одежды - это очень личное, мы с ним не настолько близки, хотя по какой-то причине у Вадима иное мнение. И уже было принято решение держать с ним дистанцию, которое нам еще предстоит обсудить.
– Можно спокойно признаться, - ироничным тоном с ухмылкой продолжил он спустя минуту моего молчания, - что вы единственный человек, к которому полез бы с подобным. Как видите, я совершенно пропащий, бесхозный мужчина, - в притворной печали развел руками.
– Вы преувеличиваете, - улыбнувшись ему, на секунду положила руку на его запястье, сжала его, ощутив мягкий трикотаж полувера, нагретый теплом тела. Это был ободряющий жест, жест расположения и участия, совершенно спонтанный и инстинктивный с моей стороны.
Почему я сделала так? Что это был за импульс? Напрашивающийся ответ мне не нравился, поэтому не смогла поддержать дальнейший разговор на должной ноте непринужденности и легкости.
«Аринка, алё! Давай-ка подробно повествуй, какая услуга для этого черта после того, что он тебе наговорил?»
«Он извинился за свои слова и поведение».
«Да ну! Я в шоке! Начальник – и извиняться умеет! Почему ты ничего не сказала про это?»
«Понятия не имела, что необходимо отчитаться. И ты сама предсказала, что он пожалеет о своих словах».
Помедлив, я все-таки напечатала следующее:
«Он хороший, умный руководитель. Мне повезло с ним работать. О прошлом нашем непонимании я уже забыла».
«Даже так?.. А как мужчина? Как он тебе?»
Как и предполагала, Люся переиграла мои слова по-своему.
«Я смотрю на него исключительно как на своего босса».
«Он красивый?»
Я потерла лоб, вздохнув, – сестра верна себе. Прикрыла ладонью глаза, и в памяти невольно всплыло его лицо: высокий лоб, пряди темно-русых волос то и дело падающих на него, по-мужски грубовато высеченные линии скул и челюсти. И глаза… Такие живые и ясные, приковывающие мой взгляд. Привыкшие улыбаться губы… Красив ли Вадим Савельев? Пожалуй, красив, но не классической красотой. Больше – невероятно обаятелен.
Я напечатала Люсе ответ: «Он просто отличный руководитель. Тебя больше не интересует, какую услугу я ему оказала?»
«Постой-ка, до меня только что дошло. Вы провели вместе практически весь день?»
«В четыре я уже была дома, так что нет, не весь день».
Покупки не заняли у нас много времени. Во всяком случае, не столько, сколько дорога, обход бутиков с примечательными или необычными товарами, обед в ресторане… После того, как я объяснила ему принципы официального стиля в одежде, Вадим сам начал активно мне помогать. Много шутил, смеялся, заразил и меня своим отличным настроением. Потом мы без особых целей гуляли по торговому центру и разговаривали, разговаривали… Обо всем. О пустяках и важных вещах, о погоде, пробках и курьезах философии. Он удивлял меня своим остроумно критичным складом ума и какой-то мальчишеской восторженностью, тесно сплетенной со скепсисом и сарказмом зрелости.
Было мгновение, когда я поймала себя на мысли, что нашла совершенно особенного человека – друга, собеседника, с которым так приятно было бы видеться ежедневно, становиться все ближе, врастая своей душой в его душу. Приятно идти рядом, откровенничать, просто болтать ни о чем или слушать его, плечом иногда задевать его плечо, довериться ему, если он решит куда-то потянуть тебя за руку. Приятно просто молчать или улыбаться шуткам…
До этого дня ни с кем не чувствовала ничего подобного. Это воспринималось как что-то и поразительное, и тревожащее.