Серебристое облако

Енцов Юрий

Борька пожал ему на прощанье руку и зашагал прочь. Георгий остался один. Он намеревался подняться по склону оврага и идти домой, напрямую по стерне, он хаживал здесь много раз, в том числе зимой на лыжах, но ему вдруг почему-то показалось, что забираться по этому склону – очень тяжело. Он действительно утомился ходить несколько часов по продуваемому ветром полигону с буссолью в руках. К тому же, ветер усилился. Горка решил немного, самую малость, посидеть, отдохнуть. Подойдя к старой дуплистой иве, от которой осталась только внешняя часть с корой, Георгий шагнул внутрь старого дерева и присел там, прислонившись спиной к внутренней поверхности. В дуплище было

потеплее, он закрыл глаза и вскоре словно бы задремал.

В этом полусне он увидел шагающего по оврагу по направлению к городу Борю. Тот нес под полой пиджака череп. Георгий видел его спину очень отчетливо, словно в бинокль. Боря почувствовав, что на него смотрят, оглянулся, но он отошел уже далеко от того места где они расстались и сам ничего не увидел. Зато Горка видел его прекрасно, причем он вроде бы поднялся высоко, метров на тридцать-пятьдесят над деревьями. Он висел над землей с закрытыми глазами и при этом – все различал. Буквально все видел и все знал: про Борьку, про ивы, про все вокруг. Так, например, он понял почему-то, что у Бори был брат, и он умер. Его родители взяли в семью приемную девочку, она стала Боре сестрой.

Горка решил открыть глаза, и он словно бы увидел сон во сне – такое случается. Посмотрев вниз, он убедился, что висит над землей, над редкими желтеющими листьями ив. И при этом он был совершенно голый – босые пальцы шевелились над узенькими листьями ив. Обнаружить эту свою наготу было не менее странно, чем подняться в воздух.

«Что это? Почему?» – он хотел каких-то объяснений, ему необходимо было либо понять ситуацию, либо хотя бы как-то изменить ее.

Словно в ответ на это желанье – виденье изменилось. Горка почувствовал, что он теперь одет, обут и идет по траве мимо речки – этой самой речки и мимо этих же склонов оврага. Он смотрел на землю под своими ногами, обутыми в высокие черные сапоги и отчетливо себя нового ощутил.

И ощущения эти – были незнакомыми. На нем были надеты широкие, заправленные в сапоги темные брюки, такой же пиджак, на голове что-то вроде кепки или точнее фуражки с черным лакированным козырьком. Он время от времени ее поправлял, шагая по едва заметной в густой высокой траве тропинке по направлению к какому-то небольшому забору, за которым находился бревенчатый сарай. Ничего этого тут не должно было быть. При этом Горка понимал, что ему не туда, не к забору, а еще дальше, намного дальше. Он почему-то понял, что уже ходил тут мимо этого забора далее через лес в деревню.

Тут у него очень запершило в горле, он сильно закашлял. Кашлял долго, потом сплюнул. Слюна была красная. Нужно было отдохнуть отдышаться.

«Зайти внутрь? – подумал он. – Но там никого нет».

Он почему-то вспомнил, как строили мельницу, как делали запруду.

Но тут у него опять начался кашель. Он присел, прислонившись к забору. Кашлял долго, начал задыхаться. Испугался. А испугавшись – словно бы проснулся, продолжая при этом кашлять.

Георгий обнаружил, что уже стемнело, а он – стоит на четвереньках на земле, кашляет и при этом – он совершенно голый. Его кашель тут же мгновенно прошел, но ему стало зябко. Ветер стих, было темно, как может быть темно в безлунную ночь, когда не видно звезд. Он поднялся на ноги и огляделся. Георгий находился рядом со старым дуплистым деревом, буквально в двух шагах. Подойдя туда, он пошарил в темноте рукой – в дупле лежала его одежда.

Он, порывшись, вытащил из кармана брюк спички, чиркнул, осветил дупло. Увидел свою черную куртку из кожзаменителя, брюки, кеды, а в них – носки. Горка лихорадочно

оделся и побежал вверх по склону холма.

– Где ты был? – спросила мать сонным голосом, когда он пришел домой и толкнул незапертую дверь.

– В общежитии, – соврал Горка. Он совсем не умел врать, но тут пришлось. Раздевшись и достав из дивана свою постель, он лег. Было уже пять часов утра. Он пролежал пару часов в полном недоумении – спать совершенно не хотелось. Потом, когда нужно было собираться на занятья, встал, сделал себе кофе, намазал на хлеб масла, положил сверху кусочек сыра. Банку растворимого порошкового кофе где-то раздобыл подросший и шустрый брат Генька. Но, ни сам он, и никто в их семье кроме Горки этот кофе не пил. А ему – очень нравилось по утрам сделать себе кофе, бутерброд с маслом и сыром.

На занятиях он встретил Борю, спросил:

– Как все прошло?

Тот со смехом рассказал, что было весело. Они с другими парнем из их группы Вадиком устроили целое представление.

– А где черепок? – спросил Георгий.

– Выкинул, – махнул рукой Борька.

– Скажи, у тебя есть сестра? – спросил Георгий.

– Есть, – ответил Борька. – Только не родная. А почему ты спрашиваешь?

– Так просто… – ответил Георгий.

Наступила зима. Горку включили в лыжную команду техникума. Он стал участвовать в соревнованиях. Мама купила ему лыжный костюм. Но никаких успехов в лыжных гонках он не достиг.

Тем не менее, от его спортивной активности была небольшая польза. Учитель физкультуры дал ему старые, списанные лыжные ботинки с инвентарным номером. Теперь было в чем кататься на лыжах. К этим ботинкам Горка прикупил хорошие лыжи в спортивном магазине, благо стипендию ему платили.

Возвращаясь с лыжных соревнований домой, он пробегал на лыжах мимо знакомого места, но к ивам уже не подходил. Он смотрел туда, и, напрягая зрение, даже в яркий день был способен увидеть что-то над деревьями – странное невидимое облако, о существовании которого, похоже, догадывался только он. Ему хотелось туда, его тянуло к облаку. Но он сдерживался, помня, что приключилось осенью. Если бы это повторилось зимой, и он остался бы голый, то непременно обморозился бы. Впрочем, было ли все это, не померещилось ли?

К весне он успешно сдал экзамен после первого курса. Заниматься приходилось старательнее, чем в школе. Но оно того стоило, платили стипендию. Сначала простую, потом повышенную. На каникулах мама съездила в областной город и привезла Горке подарок – гоночный велосипед, о котором он давно мечтал. Он был страшно рад. Весь день он думал: «Привезет его мама или нет?» И вот увидел ее, идущую по тропинке к их дому и толкающую за руль велосипед.

Он выбежал на улицу, встречая ее, и стал ей помогать, взял велосипед. Горка тут же подкачал узкие шины и поехал опробовать велик, у которого было несколько скоростей, и, конечно же, он не шел ни в какое сравнение с обычными велосипедами «Урал» или «Днепр». Это был полугоночный «Турист».

На нем он стал колесить по окрестностям. Вскоре поехал в соседний город химиков. Как-то раз, по дороге он встретил ватагу тренирующихся мальчишек-велогонщиков его возраста, и познакомился с ними. Оказалось, что они из велосипедной секции, располагавшейся в подвале жилого дома. Он стал туда наведываться, поскольку в его родном городке никаких спортивных секций не было. Но еще одного любителя велосипедных прогулок он нашел, точнее он сам к Горке подкатил на своем велосипеде с изогнутым рулем. Его тоже звали Мишкой – распространенное имя. Они стали крутить педали вместе.