Серебряная лоза
Шрифт:
Тут в дверь застучали.
— Кто бы это мог быть? — встревожился мастер, опуская крышку и накрывая шкатулку чертежом, лежавшим тут же на столе. — Открою.
За дверью обнаружился Гундольф, уже в обычной одежде, не в форме.
— Мне бы с Коваром переговорить, — сказал он. — Я ведь по адресу?
И он поглядел через плечо мастера Джереона — сперва на Грету, немного растерянно, а затем перевёл взгляд на хвостатого.
— Ты знаешь этого парня? — спросил мастер у своего ученика.
— Да, мы родом из одних мест, — кивнул тот. — Только...
— Входи, — тут же пригласил Гундольфа
Ковар подошёл, всё ещё чувствуя обиду и не зная, что скажет. Но Гундольф сам заспешил объясниться.
— Слышь, ты прости, что я тебе нагрубил, но ты ж сам понимать должен, как в городе относятся к твоему племени, — извиняющимся тоном сказал он. — Отец вот использовал старые связи, пристроил меня на службу. С низов, правда, но всё лучше, чем на болотах. Я сейчас за что угодно вылететь могу, и болтать с хвостатыми мне никак не пристало. А ты ещё и при моих товарищах подошёл, так что выбора у меня не было. А как освободился, я сразу тебя разыскал, нетрудно было. Ты-то как поживаешь? Вижу, пристроился, куда хотел.
— Для меня всё сложилось удачно, — ответил хвостатый. — Вот только мать и отец так и не простили — да ты знаешь, наверное.
— Догадывался, — ответил Гундольф. — Они совсем уж угрюмыми стали, и слова от них не услышишь. Но у них всё шло хорошо, когда я в последний раз их видел. Когда же это было, погоди-ка... пожалуй, что перед зимой. Ну а что твой волк, разыскал его?
— С волком не получилось, — коротко ответил хвостатый. — Так ты сейчас при дворце живёшь?
— Ну, если это можно назвать дворцом. Ага, там, в казармах. Пока что мы улицы патрулируем, за порядком следим, ничего серьёзного. Но, может, дослужусь и до охраны правителя! Слышь, а что у вас за дело с правителем? А то у нас слухи уже ходят всякие.
— Что за слухи? — спросил хвостатый, с подозрением глядя на старого знакомого. Мало ли зачем тот пришёл на самом деле?
— Да вот, будто бы у правителя Ульфгара, — понизил голос Гундольф, — железное сердце, и раз в семь лет он ищет мастера, который бы его подлатал. А после этого мастеру отрубают голову.
Грета, невольно услыхавшая эти слова, ахнула, и Гундольф виновато обернулся к ней.
— Да это ж слухи только, — повёл плечами он. — Ерунда, наверное. Ведь кусок железа в груди не заменит живой плоти. Да и как бы господин Ульфгар жил без сердца в то время, когда его чинят? Ну, так говорят те наши, которые поумнее.
— И правильно говорят, — встрял в беседу мастер Джереон. — А о нашем деле мы болтать не можем, да и оно совершенно другое. И вот что, ребятки, поговорить ещё успеете, у нас тут работа не ждёт. Главными новостями обменялись, и будет пока.
— Ну, я пойду тогда, — кивнул Гундольф. — Рад был повидаться. Если на улице встретимся, ты уж извини...
— Понял, делаем вид, что незнакомы.
— Точно. А если можно, я сюда буду иногда заглядывать.
Посмотрел он при этом почему-то на Грету.
— Заглядывай, — согласился хвостатый. — Я буду рад.
Когда дверь за Гундольфом закрылась, мастер провернул ключ на два оборота и зашаркал к столу. Он сгорбился и прямо на глазах постарел.
— Во что же мы ввязались, — негромко произнёс он, качая головой. — Вот об этом я тебе и твердил, мальчишка. В этом мире безопаснее быть ремесленником, а не творцом.
— Отец, неужто про сердце — правда? — спросила Грета.
— Многое люди болтают, я и сам прежде слышал такое. Однако, думаю, Ульфгар не отпустил бы нас с собственным сердцем вот так просто, оставил бы при дворце. Да и что у него сейчас в груди? Но и что это музыкальная шкатулка, я не верю.
И Джереон, откинув в сторону чертёж, поднял крышку ящичка.
Трудиться им пришлось немало. С превеликой осторожностью мастер разбирал устройство. Ковар помогал, зарисовывая расположение деталей, подписывая их и тщательно сортируя, чтобы не потерялся и самый малый винтик. Вскоре была найдена и причина проблемы: две пружины растянулись и один зубец гребёнки обломался.
Сложнее оказалось с цилиндром, утыканным тонкими, будто иголочки, штырьками. Некоторые из них то ли стёрлись, то ли отсутствовали напрочь. Мелодия выходила рваной, дёрганой, и мастер не находил себе места.
Он даже ходил во дворец, чтобы узнать, какой должна быть музыка, но правитель его до себя не допустил. Лишь повелел передать, что к установленному сроку всё должно быть готово. И мастер Джереон вернулся домой ещё более мрачным, чем был.
И тут невольно помог Гундольф.
Он что-то зачастил к ним, несмотря на молчаливое неодобрение хозяина. Мастер не хотел, чтобы ученика отвлекали лишний раз, да и не был уверен в добрых намерениях юного стража порядка. Ведь того вполне могли приставить для надзора, не зря же он появился на пороге в тот самый день, когда правитель вручил шкатулку с сердцем.
Но Гундольф вёл себя как ни в чём не бывало. А чтобы никто не заподозрил его в дружбе с хвостатым, он делал вид, что навещает Грету — даже из цветочной лавки принялся её провожать едва ли не каждый день.
И вот однажды, когда Гундольфа никто не ждал, он пришёл в потёмках. Застучал, а когда открыли, втолкнул в мастерскую вперёд себя щуплую девчонку с тёмными глазами и зубами, выступающими так сильно, что они приподнимали верхнюю губу.
— Я слышал, музыка у вас не выходит, — немного виновато произнёс парень. — Не подслушивал, так уж само получилось. И вот эта мелочь мне попалась — отвлекала народ игрой на губной гармошке, пока её сообщник окорок с витрины тащил. Он-то сбежал, а её ничего хорошего не ждёт. Так я подумал, если сумеет она вам помочь, так и быть, по пути к тюрьме я отвернусь и нечаянно её упущу. Попробуете, может? Она хорошо играла.
Девчонка тем временем озиралась по сторонам, словно дикий зверёк, угодивший в ловушку, пытаясь найти выход. Но вот она углядела хвостатого и заметно успокоилась.
Мастер покачал головой, хмурясь, и видно было по его лицу, что размышляет он о чём-то непростом.
— Уж не знаю, чем она поможет, и механизм кому попало показывать не хочу.
— Времени всё меньше, — нерешительно произнёс Ковар. — Пожалуй, нам уже любая помощь будет кстати. Что мы теряем?
И мастер Джереон согласился. А когда девчонка прослушала рваную мелодию, она тут же наиграла её на гармошке без пропусков, да так хорошо, что сразу стало понятно: только так эта музыка и могла звучать.