Серебряная Роза
Шрифт:
– Позаботьтесь о ней док, – уже переодевшись в свою куртку, попросила Роуз.
– Не волнуйтесь, я присмотрю и проконтролирую процесс выздоровления. В конце концов, это мой долг, как врача и как оборотня. Саманта теперь одна из стаи, а мы заботимся о своих.
– Это всё потому что она МОЯ подруга? Поэтому об её не «чистокровности» более речи не идёт? – не смогла не съязвить девушка, хотя понимала, что Морисон тут ни при чём и все распоряжения исходят от вожака.
Мужчина нахмурился и пристально взглянул на неё.
– На это я могу сказать так: «Мы волки, должны жить в стае», это наша природа, наша суть. И не важно, чистокровный ты оборотень или не дай Бог «укушенный». Волк – есть волк. И может быть, если бы наш, предыдущий альфа понял
Кровь разом отхлынула от лица девушки. До конца не веря в страшную догадку, пробравшуюся в сердце и не желая слышать её подтверждение, Роуз всё же спросила, едва шевеля как-то вдруг одеревеневшими губами:
– Дерек? Дерек Дрейк Вы имеете в виду?
– Да, – короткое слово и привычный, пусть жестокий, порой неправильный, но всё же привычный мир стал стремительно трескаться, словно в стекло бросили камень, а оно не лопнуло – пошло трещинами как паутиной. Уже непригодное, но всё же, ещё не разбившееся. Так выглядел сейчас мирок Розамунды, который ещё цеплялся за остатки надежды.
– А причём здесь Дерек?
«Молчите, доктор Морисон…скажите что ошиблись, что не знаете, что Вам надо спешить у вас обход…только не говорите!» – чувствуя, как сердце сжала холодная лапа ужаса, молила мысленно девушка стоявшего перед ней озадаченного мужчину.
– Как «причём»?! Разве Вы не знаете? – удивился доктор. – Он обвинён в нападении на Вашу подругу, её кровь была на его руках и одежде когда его нашли. Сейчас, он находится в тюрьме ста…Вам плохо Розамунда? Что с Вами?
Роуз почти не слышала взволнованного голоса доктора, пол как-то вдруг зашатался, как табурет под ногами у висельника. Ослабевшими руками девушка схватится за стену, чтобы не упасть. В голове набатом застучало: «обвинён в нападении», «её кровь на его руках», «находится в тюрьме».
– Нет, нет…Вы наверное ошиблись доктор! Он не мог! Этот парень просто не способен на столь чудовищный поступок! – Роуз было противно слышать, как жалко и потеряно звучал её голос, она с мольбой смотрела на Морисона. Вот сейчас он скажет, что это шутка. Глупая, не смешная шутка. Сейчас он опровергнет свои слова.
Мужчина ничего не сказал, просто с сочувствием взглянул на неё. Ответ можно было прочесть в его глазах. Он не шутил. Дерек действительно обвинён в нападении на Саманту и его ждёт смерть за нарушение закона оборотней в самом ближайшем будущем. А ей придётся смотреть на это из-за своего статуса беты.
Стало вдруг нечем дышать, словно весь воздух превратился в яд, разрывающий лёгкие. Что не вздох, то приступ удушья. Её мир всё же лопнул и осыпался осколками у ног… там же, в этой россыпи тусклых, бессмысленных, бесполезных стекляшек можно было отыскать битые надежды, мечты и сердце девушки. Ей казалось ещё миг, и она сама рассыплется… но слёз почему – то не было. Глаза были сухими. А заплакать хотелось! Зарыдать в голос, закричать, зарычать! Что бы выплеснуть тот страх, дикий животный ужас, что полосовали её изнутри. Она ведь не переживёт если потеряет Дерека, лишится своей пары. Волки ведь выбирают себе партнёра один раз и на всю жизнь. Потерять, не видеть, не слышать его, это как обречь себя на медленную смерть…но и простить она не сможет любимого, сама вгрызётся в горло если на его руках кровь Саманты. Такого, не прощают! Но только если он ДЕЙСВИТЕЛЬНО виновен! И пока не посмотрит Дрейку в глаза, не узнает у него, как он провёл ночь полнолуния, она будет цепляться за свою веру, за свою любовь к нему, что бы другие ей не говорили. А иначе, её чувства и цента ломаного не стоят, если она сама ничего не выяснив о произошедшем, тут же откажется от него.
«Я должна его сейчас же увидеть! А плакать, если так случится, буду потом…» – решила Роуз, прекращая истерику и беря себя в руки, отстраняясь от доктора Морисона, в плечо которого сама не заметив, уткнулась.
– Извините док. Я, наверное,
– Я точно не знаю… Где-то в четырёх-пяти милях от города в старом лесничем доме. Лучше узнать, у Эрика, он-то уже точно знает. Но Вы уверены, что с Вами всё нормально? Может мне позвонить вожаку, и он сам Вас проводит? Не стоит Вам в таком состоянии садиться за руль.
– Нет-нет, не нужно доктор Морисон никуда и никому звонить, – поспешила заверить обеспокоенного её истерикой мужчину.
– Со мной всё уже нормально. Просто нервы ни к чёрту…произошедшее с Сэм не вяжется в голове…Я пойду. Всего доброго доктор, позаботьтесь о Саманте.
Кивнув всё ещё с недоверием смотревшему на неё Морисону, Розамунда развернулась на каблуках и заспешила по коридору, подальше от направленного на неё обеспокоенного взгляда, пока доктор, в самом деле, не решил позвонить Эрику. А его видеть она сейчас не могла и не хотела. Внутри, Роуз сейчас словно балансировала на гране, и строить из себя послушную, на все готовую подружку не получилось бы. Она сама не знала, на какое сумасшествие была способна сейчас. Её звериная сущность ощетинилась, почувствовав угрозу, и готова была броситься защищать то, что принадлежит ей, а Дерека она давно считала своим и поэтому, пока сама не признает его вину, любая угроза Дрейку может заставить её напасть. А Эрик, сейчас был олицетворением угрозы – так она чувствовала.
Роуз старалась не сбиваться с шага на бег, но всё же к выходу из больницы она бежала и едва не сбила медсестру, внезапно появившуюся из палаты с тележкой, на которой дребезжали медицинские инструменты. В последнее мгновение, успев избежать столкновения, коротко извинилась, и помчалась дальше, не услышав в след гневное: «Осторожнее! И здесь не бегают девушка!», но Розамунда уже была у выхода, и, распахнув дверь, выбежала на улицу, оставив позади спёртый запах больницы.
Вырулив со стоянки, Роуз резко вдавила педаль газа в пол, так что из-под колёс фонтаном брызнула грязь и талый снег. Она знала лишь два заброшенных домика, которые могли бы подходить по тюрьму. Один из них на северо-западе, как раз в пяти милях от города. Его Розамунда решила проверить первым.
Шины на зимние она так и не сменила, поэтому её несколько раз серьёзно заносило, так что машина шла юзом, и пришлось прикладывать усилия, чтобы вернуть управление и не врезаться ни во что. Но Роуз упрямо не снижала скорость, продолжая выжимать из старого «Форда» все, на что он был способен. Может быть, было глупо так торопиться навстречу своей боли, своей разрушенной судьбе, но сейчас её вёл инстинкт и желание увидеть Дрейка, и возможно это был последний шанс побыть наедине.
Выехав за черту города, девушка повернула на просёлочную дорогу, и ей волей-неволей пришлось сбросить скорость. Этой дорогой мало кто пользовался, и чистить её после прошедшего снегопада никто и не думал. С трудом, мало-помалу, кое-где буксуя, Роуз упрямо продвигалась вперёд, и около двух миль ей таки удалось проехать, пока, в конце концов, путь ей не перегородил огромный сугроб, подтаявший, но всё равно внушительный. Проехать и не увязнуть, дальше не представлялось возможным. Дальше ей предстоит бежать на своих двоих или точнее на своих четырёх лапах. Благо для зверя ни сырость, ни холод, ни расстояние до домика не были проблемой. К тому же через лес, можно было срезать путь. Выбравшись из машины, девушка быстро сбросила одежду и, побросав её в салон, перекинулась в волчицу, которая тут же сорвавшись с места, опрометью бросилась бежать. Лес гостеприимно распахнул своих объятья, принимая дочь под свои своды. Сильные лапы легко несли вперёд, деревья и кусты словно расступались перед ней, а мелкое зверьё старалось убраться подальше, забиться поглубже в свои норы от беды подальше, пережидая, пока опасный хищник растворится среди чащобы. Их сердечки испуганно колотились, а сладкий запах манил, вызывая аппетит, но сейчас Роуз было не до охоты. Не обращая ни на что внимания, она белоснежной стрелой летела вперёд.