Серебряная Соколица
Шрифт:
– Мне нет дела до Великих домов. – сухо произнесла Мириам, чуть повысив голос – Сестры Луны должны дарить покой, а не служить домашними собачонками.
– Какие высокие слова. – обойдя стол, Преподобная быстро приблизилась и резко приложила руку к груди соперницы.
Почувствовав холодок, пробежавший по коже, Мириам снисходительно подняла брови. Импульс чужого Таланта соскользнул с её кожи и ушел в землю, не причинив вреда.
– Меня выбрали Сестры и поддержала прошлая Преподобная мать. К чему все эти сложности?
– Вы ушли, не пробыв на посту и десяти лет! – Поддавшись эмоциям, воскликнула Миркула,
– Бросили орден, в такой тяжёлый момент! Вы не имеете права заявляться сюда спустя столько лет и требовать...
– Для начала, что за тяжелый момент? Война? Чума? Голод? Разорение? Что-то не припомню ничего подобного, и я не требую, а занимаю свое законное место.
Подняв руку, Мириам легонько коснулась гладкой, белоснежной кожи под ключицами Преподобной, и та ахнув схватилась за сердце. Оно остановилось. Никто не попытался ей помочь. Не шагнул вперед, чтобы силой своего Таланта запустить сердце Миркулы.
За несколько дней Мириам привела в порядок храм, вернувшись к старым порядкам и почти неделя ушла на то, чтобы очистить все Луринатти. Высоким домам это не понравилось, и их посланцы устроили целое паломничество к кабинету новой Преподобной матери. С подарками, просьбами и угрозами.
Самое интересное начиналось после восхода солнца. Мирные жители засыпают, просыпаются убийцы. Предатели веры сыпались на Мириам как из рога изобилия.
Через два дня, в храм как к себе домой вошел мур. Сестры не решились его выгнать, понимая, что дикий зверь не зашел бы так далеко в город. Мур поднялся в кабинет Преподобной и стал преследовать Мириам словно тень.
Из Ясеневого града прислали официальное письмо, на плотной бумаге с золочеными вензелями и тиснением, полное напыщенных фраз. Вместе с ним словно бы из неоткуда появилась Сестра Нирл. Женщина в возрасте, столь преклонном, что лицо её превратилось в скорбную маску, изрезанное глубокими морщинами и покрытое коричневой коркой.
– Ясеневый град выражает благодарность Мириам Эльбирин, за оказанную Ордену честь. – низко поклонилась она – Нам известно, по каким причинам вы не хотели возвращаться. Потому мы с уважением относимся к жертве, которую вы приносите ради нас.
– На сколько мне известно Ясеневый град, единственный город, не попавший под влияние новых порядков.
– Истинно так. – медленно проговорила посланница – За это Силивенити пытались ограничить морскую и подземную торговлю Ясеневого града.
Мириам нахмурилась. Вот так Великие дома не вмешиваются в дела Ордена.
– Ясень поддержит Луринатти, если вы обеспечите нашим Домам место Высоком совете.
У кого-нибудь из Луринатти, Карагроса или Силивенити, от такого предложения случился бы приступ неконтролируемого смеха, закончившийся смертью от удушья. Что бы потомки рабов появились в Высоком совете, должно произойти что-то сродни второму пришествию Кареста.
После затопления Алого материка и восстания асов, лэрты были вынуждены запереться в укрепленных крепостях. По Криллу прокатилась вспышка ветрянки, а следом кори и на десерт оспа. Асы принесли эти болезни с собой, но сами не болели, если не считать тех, кто родился рабом и всю жизнь провел подле хозяев. Зато прочие народы болезнь разила на повал. Это позволило асам взбунтоваться и сбросить рабские ошейники, не только себе,
Лишившись выносливых асов, сильных пиросов, и ловких фрид, Благородные дома повесили ошейники на своих собратьев лэртов. Лишиться статуса и отправиться в барак, где рабы жили в скотских условиях, деля одни нары на четверых, можно было за любой незначительный проступок. Неправильное выражение лица, недостаточно глубокий поклон.
Болезнь не уходила, сменяясь лишь чем-то еще более заразным и смертоносным, опустошая целые города.
О вакцинах слышали, но так как это было изобретение асов, их всяческий страшились, распространяя ложные наветы, о кошмарных побочных эффектах. При первых же признаках болезни, могли уничтожить всех, кто жил в одном бараке с рабом. К счастью для последних, охранников тоже не хватало и многим удалось спастись. Сбежавшие ушли на юг и поселились на полуострове, в ясеневых лесах.
Эпидемия и нехватка рабочих рук, привели в упадок подземные грады. Сообщение оказалось нарушено, банальным отсутствием технического обслуживания. Многие знания и технологии оказались утеряны. Из властителей мира, чьи передовые технологии казались магией для остальных народов, лэрты оказались отброшены в развитии. Великие дома винят в этом рабов, что покинули их, основав собственный город Ясеневый град.
Говорить прямо, о том, что потомки господ скорее удавятся, чем позволят потомкам рабов появиться в Высоком совете, Мириам не стала.
– Боюсь, вы забыли. – мягко произнесла она – Сестры Луны вне политики. А даже если бы я согласилась, мне такое не под силу.
– Вам нет. Но главе дома Эльбирин, вашему брату и вашему деду вполне.
– Я не могу и не хочу давать подобных обещаний.
– И все же обдумайте моё предложение. – поклонилась сестра, принимая её ответ – Каким бы не был ваш окончательный ответ, Преподобная Ясеневого града примет и поддержит его. Полагаемся на вашу мудрость.
– Я вернулась, чтобы очистить Орден от политики. – призналась она – Но с каждым днем мне начинает казаться, что я переоценила свои силы.
– Раньше было не важно из какого града сестра, всех принимали одинаково. Теперь в Луринатти только сестры из Луринатти, в Ясеневом граде, только сестры из Ясеневого града и так далее. Только Мудрецы еще держаться и объединяют детей из разных городов для обучения, но боюсь и этот бастион скоро падет. Нам не выстоять, повторяя ошибки прошлого.
Медленно кивнул Мириам не сводила взгляда с гостьи. Сестра была совершенно права. Только легче от этого не становилось.
Беззвучно к ней подошел мур и потерся об ногу. Вздрогнув, Мириам не сразу решилась коснуться густого меха зверя. Прижав уши, тот замурчал. На душе стало спокойнее.
Кот облизнулся, слизывая кровь с морды. Должно быть встретил очередного посланца Высоких домов. Сколько их еще будет?
Вздохнув, Мириам села за стол. Среди писем, прошений, документов и приглашений, лежал небольшой темно-коричневый конверт. Старый, потертый, бумага пошла волнами, а уголок расклеился. Конверт пережил не один переезд и даже случайное падение в воду. Протянув руку, Мириам с трепетом коснулась конверта, чувствуя, как крепнет её воля и успокаивается разогнавшееся от страха и волнений сердце. Пока мур вылизывался, она открыла конверт, на внутренней стороне которого карандашом начертано послание: