Серебряная свадьба
Шрифт:
Г о л о щ а п о в (Тоне). Не замерзли в дороге?
Т о н я. Да что вы!
Г о л о щ а п о в. Нет, нет, спинка холодная!
К а л е р и я. Кронид Захарович! Тебе удобно?
Г о л о щ а п о в. Ну, как говорится, гостей баснями не кормят! (Подмигивает жене, поправляет галстук, берется за ручку двери.)
У с т и н ь я К а р п о в н а (появляется на пороге, Голощапову). Ты куда полез? Ты, что ли, здесь хозяин?
К а л е р и я. Да он только…
У с т и н ь я К а р п о в н а (Голощапову).
Все замирают от торжественности момента.
В а ж н о в (появляясь в дверях, машет рукой). Спит! Уснул! Уснул! Чтоб ни звука!
Все невольно отступают назад.
Тсс! (Грозит пальцем.) Выборнов спит. Спит! Спит! На цыпочках! Тсс!
Затемнение.
Из затемнения высвечивается фигура М а р и и И в а н о в н ы.
М а р и я И в а н о в н а. Тебе еще десяти не было, когда мы уже одни остались с тобой… Как-то расплакалась я, уж не помню сейчас отчего, а ты посмотрел на меня так строго: «Не плачь! Теперь я — твой защитник!» Я теперь только на фотографии твои смотрю. Ох, как трудно ты рос! Из школы тебя выгнали… Помнишь, что ты нашему историку ответил, когда он Ивана Грозного да опричнину восхвалял? Вспомнить страшно! Из ФЗУ тоже выгоняли. Подрался с кем-то. Все что-то отстаивал, доказывал… Ох, воитель ты мой!
У стола.
Т о н я. Кушать будете? А это вот, Устинья Карповна, вам — по старой памяти. (Передает баян.)
В ы б о р н о в качает головой, смотрит на Тоню. Продолжает улыбаться.
Вот теперь на человека похожи!
Выборнов снова улыбается.
(Смутилась.) Можно, я спрошу?
Выборнов кивает головой.
Теперь мне можно… домой?
В ы б о р н о в (не сразу). Ты сколько лет у матери моей жила?
Т о н я. Три года. С девятого класса. И год в библиотеке работала. После десятого.
В ы б о р н о в. Спасибо… тебе.
Т о н я (застеснялась). Да что вы! Мария Ивановна мне дороже матери…
В ы б о р н о в.
Т о н я. Аглая? Здесь где-то… В городе. На станции работает. На путях. (Затихает.)
В ы б о р н о в (вздыхает). «На путях»… Иди к ней.
Т о н я. Хорошо. (Плачет.)
В ы б о р н о в. Ты что?
Т о н я. Лучше я уеду куда-нибудь. Завербуюсь.
Выборнов не понимает.
Она… Она… И лечилась…
В ы б о р н о в. Вылечилась?
Т о н я. А в прошлом году — опять!
В ы б о р н о в. А отец твой кто?
Т о н я. Сидит. Давно уже. Человека задавил.
В ы б о р н о в. Бывает… Мать, значит, одна живет?
Т о н я. Как же — одна! Петька с ней! И Люсенька маленькая.
В ы б о р н о в. Вот и поможешь матери.
Т о н я. Я помогала. Когда мать вернулась, я ей отрез на платье подарила. И колготки.
В ы б о р н о в. Откуда же ты взяла? Работала уже?
Т о н я (осторожно). Так Марии Ивановне много чего приносили.
В ы б о р н о в. Как «приносили»?
Молчание.
Т о н я. В подарок. Она-то не брала. А я, если мне что понравится, догоню и… Они ж понимали, что я бесплатно за старушкой ухаживаю! Какая у нее пенсия-то была? Восемьдесят девять рублей! У других, там, огород! Или на рынок что свезут! А у нас что?
В ы б о р н о в. Я же посылал.
Т о н я. Это… это для другого! Откладывали.
В ы б о р н о в. На приданое тебе, что ли?
Т о н я. Не знаю, Мария Ивановна так говорила. (Уклончиво.) А еще она говорила… (Не может дальше.)
В ы б о р н о в. Ну, что? Что она говорила?
Т о н я. Что вы меня… (Совсем тихо.) К себе… вроде бы в Москву… (Смущается, машет рукой.) Да ну вас!
В ы б о р н о в (усмехнулся). Давненько меня никто не посылал!
Тоня еще больше растерялась.
Мама моя, наверное, готовила тебя… хотела, чтобы ты какую-нибудь профессию хорошую выбрала?
Т о н я. Сначала-то она очень мечтала! Ну, учительницей, например, как она. (Горячо.) А какая мне польза от учительницы-то? Сами подумайте! Те же восемьдесят рублей на старости лет? Не так разве?
Выборнов молчит.
(Насторожилась.) Я чего не так сказала?
В ы б о р н о в. А как ты в библиотеку попала? Есть же другие дела в совхозе. Дояркой, например…