Серебрянные слитки
Шрифт:
— Хвастаться нечем. Просто обычная девчонка.
— Проблемы из-за нее возникали? — спросил он с интересом.
Я заставил себя грустно улыбнуться.
— О-о, я вскоре с ней разобрался.
Он мне не поверил. Я сам себе не верил.
Мы выпили все его красное кампанское, не разбавляя его водой, затем, кажется, я заснул.
Глава 40
Елена Юстина появилась у меня на следующий день. Это меня сильно смутило, потому что у меня на коленях, задрав ноги вверх, устроилась
Елена Юстина казалась спокойной и невозмутимой в свободных, идеально чистых белых одеждах. Мне стало ужасно неловко из-за того, что эта высокомерная и полная достоинства дама в подобной одежде поднялась на шестой этаж в мою грязную дыру до того, как я успел побриться.
— Я бы сбежал вниз…
— Не нужно. Я страстно желала увидеть тебя на троне твоего королевства! — она придирчиво оглядела меня, принюхиваясь к неприятным запахам. — Место выглядит чистым. Кто-то за тобой ухаживает? Я ожидала мрачные залежи паутины и следы крыс.
Кто-то — моя мама — уже побывала тут и подсуетилась, и поэтому пауки временно убрались под стропила вместе с голубями. О крысах я пытался не думать.
Я пересадил хихикающее существо, занимавшее мои руки, на скамью рядом.
— Пойди на балкон и подожди там.
— Там мужчина. Он воняет!
Виночерпий. Ему придется уйти. Я вздохнул. Елена Юстина улыбнулась мне сводящей с ума улыбкой.
— М. Дидий Фалько в полусонном состоянии и с кубком вина в руке. Немного рановато, Фалько, даже для тебя?
— Это горячее молоко, — прохрипел я.
Ей показалось, что я вру, поэтому Елена перегнулась через стол, чтобы посмотреть. Это на самом деле было горячее молоко.
Сенаторская дочь в своей обычной манере опустилась на стул, который я держу для клиентов. От нее пахло духами, она вела себя снисходительно и не думала демонстрировать вежливость. Она уставилась на мою ерзающую компаньонку. Я сдался.
— Это Марция, моя любимая маленькая подружка.
Марция, моя любимая подружка в возрасте трех лет, властно прижалась ко мне, демонстрируя собственнические инстинкты, и гневно выглядывала из-под моей руки. Вероятно, ее суровый взгляд напомнил Елене обо мне. Я схватил Марцию за тунику сзади, пытаясь хоть как-то держать ее под контролем.
К моему ужасу, сенаторская дочь протянула к Марции руки и перетащила ее через стол с уверенностью человека, у которого до этой минуты всегда получалось ладить с детьми. Я вспомнил чистенькую, послушную маленькую девочку, которую видел у нее на коленях в Лондинии, и выругался про себя. Марция опустилась на колени Елены, словно мешок, и выглядела задумчивой. Затем она посмотрела на нее снизу вверх, преднамеренно пустила слюни, а потом еще и начала надувать пузыри из слюны.
— Веди себя прилично, — сказал я слабым голосом. —
Марция вытерла лицо ближайшим куском материи, которым оказался вышитый конец длинного белого шарфа Елены Юстины.
— Твоя? — осторожно спросила меня Елена.
Я позволял использовать себя в качестве няньки по утрам, и это было моим личным делом.
— Нет, — просто ответил я, это было грубо, даже для меня, поэтому я снизошел до краткого пояснения, — моя племянница.
Марция была ребенком моего брата Феста, о рождении которого он так и не узнал.
— Она плохо себя ведет, потому что ты ее балуешь, — заметила Елена.
Я ответил, что кто-то должен ее баловать. Казалось, этот ответ Елену удовлетворил. Марция принялась за исследование серег Елены — голубых стеклянных бусинок на золотых колечках. Если Марции удастся снять бусинки, то она их съест до того, как я успею перегнуться через стол и схватить их. К счастью, оказалось, что они хорошо закреплены, а серьги надежно держатся в нежных мочках госпожи. Лично я тоже обратил бы внимание на ее уши, потому что они располагались близко к голове и просто просили, чтобы их покусали. Довольно напряженным тоном я спросил, как могу служить Елене Юстине.
— Фалько, мои родители сегодня ужинают во дворце, тебя там тоже хотят видеть.
— Ужин с Веспасианом? — я пришел в ярость. — Конечно нет! Я — убежденный республиканец!
— О, Дидий Фалько! Сколько шуму из ничего! — крикнула Елена.
Марция прекратила выдувать пузыри.
— Сиди тихо! — прикрикнул я на нее, когда она внезапно начала раскачиваться из стороны в сторону и сдавленно смеяться с довольным видом. Этот ребенок был тяжелым и неловким, как теленок. — Послушай, отдай мне ее назад. Я не могу с тобой разговаривать и нервничать…
Елена схватила Марцию, усадила прямо, снова вытерла ей лицо (отыскав кусок материи, который я держу для этой цели), поправила серьги, не прерывая разговора со мной.
— Она не доставляет хлопот. Фалько, ты слишком много болтаешь языком.
— Мой отец — аукционист.
— Я не могу в это поверить! Просто перестань волноваться.
Я закрыл рот и поджал губы. Мгновение казалось, что она закончила выступление.
— Фалько, я попыталась встретиться с Пертинаксом, — призналась Елена Юстина.
Я ничего не сказал, поскольку то, что мне хотелось сказать, не подошло бы для ее благородных красивых ушей. У меня перехватывало дыхание от воспоминаний о другой девушке в белом, лежащей неподвижно у моих ног.
— Я ходила к нему домой. Наверное, хотела бросить ему вызов. Его там не оказалось…
— Елена… — запротестовал я.
— Я знаю. Мне не следовало ходить, — быстро пробормотала она.
— Госпожа, никогда не ходи одна к мужчине, чтобы заявить ему, что он — преступник! Он это знает. Вероятно, он это докажет, набросившись на тебя с первым подвернувшимся под руку оружием. Ты хоть кому-нибудь сказала, что туда направляешься?