Серебряное крыло

Оппель Кеннет

Внутри кольца небо было разделено на четыре части.

— Это то, что мы ищем? — спросила Марина. Цепочка звезд проходила через три части круга.

Который из них нужен? Он еще раз представил звуковую карту. Звезды.

Небо поделено на четыре части.

Одна звезда, ярче других, сияла прямо перед ним.

Вершина правого квадранта!

Она должна быть там.

И она была именно там, где указывала карта, — самая яркая звезда. Их звезда.

— Я нашел! — ликующе закричал Шейд, указывая на звезду кончиком крыла. —

Нам нужно держать курс прямо на нее! Очень просто, правда?

— Лететь по звездам довольно сложно, — сказал Зефир. — Ты же знаешь, они движутся.

— Движутся?

Конечно, они движутся. Он знал об этом, но от возбуждения забыл. Глупо. Звезды не просто прикреплены к небу. Мама объясняла, что они двигаются по кругу всю ночь. А больше он ничего не знал. Его еще не учили ориентироваться по звездам.

— Думаю, я смогу разобраться, — сказала Марина.

Шейд поморщился. Опять она оказалась в центре внимания. Он разгадал головоломку, а Марина теперь сделает самое важное.

— Мы будем определять курс каждую ночь в это время, — предложила Марина, окинув взглядом небо на западе. — Почти сразу после заката. Но как узнать точно? Ведь когда мы покинем город, не будет звона, который подскажет правильное время.

— Вам надо научиться измерять время самим, — объяснил Зефир. — Ваше тело знает, сколько времени проходит за один взмах крыльев. Звезды движутся с постоянной скоростью: однажды поняв это, вы сможете проверять курс всю ночь, используя эту звезду как путеводную.

— О, теперь я понял, — сказал Шейд беззаботно, хотя на самом деле это казалось ему чрезвычайно трудным.

— Вдвоем вы справитесь, — подбодрил их Сторож Шпиля.

Шейд окинул взглядом город: ночь больше небезопасна. Голуби наверняка разыскивают их. Мысль о том, что нужно снова лететь, наполнила его усталостью. Кто знает, когда они догонят колонию? На мгновение ему захотелось просто остаться здесь, вместе с Зефиром. Это было бы не так уж плохо. Безопасно и тепло всю зиму. И они наверняка многому научились бы у Зефира. Он, кажется, знает почти столько же, сколько Фрида.

— Вам лучше отправиться сейчас, сереброкрыл, — мягко произнес Зефир.

— Да, — сказал Шейд благодарно. Конечно, он должен держаться своего решения.

— Следуй за звездой своих родичей, — Зефир указал подбородком на звезду, которая тем временем сместилась немного вправо.

— Вы ее видите? — с изумлением спросил Шейд.

— Благодаря моим ушам, — просто ответила старая летучая мышь.

Шейд недоверчиво присвистнул. Как можно слышать звезды? Этого не может быть! Ведь они слишком далеко.

— Когда утрачиваешь одну способность, со временем развиваются другие, — сказал Зефир. — Ты не слышишь звезд только потому, что не уделяешь им достаточно внимания. Это лишь вопрос тренировки и настойчивости.

— Допустим, — сказал Шейд и отметил про себя, что надо внимательнее слушать все вокруг.

— Еще

я вижу то, что находится вот здесь, — сказал альбинос, коснувшись белым когтем своей головы.

— Как это? — спросила Марина.

— Прошлое, будущее. Все дело в эхе. Если вы слушаете, можете услышать отражения вещей, которые случились только что, секунду назад, час назад. Если вслушиваетесь внимательно, вы можете услышать то, что происходило прошлой зимой, десять лет назад, как если бы видели это собственными глазами. То же самое и с будущим. Звук присущ всему, дело лишь в том, сколько времени он до вас шел; если слушать очень-очень сосредоточенно, можно услышать и звук, пришедший с края мира.

— А вы можете увидеть, догоним ли мы мою колонию? — внезапно спросил Шейд.

Альбинос чуть сгорбился и застыл, словно погрузившись в себя. Высокие уши встали торчком и широко раскрылись. Затем, глубоко вздохнув, он расправил бледные крылья, как будто они помогали ему уловить звук.

Шейду вдруг показалось, что обратная сторона крыльев Зефира потемнела. Он моргнул, удивляясь, что глаза сыграли с ним такую шутку. Может, на его бледных крыльях как-то отражалось небо? Однако крылья действительно стали почти черными, затем заискрились…

Зефир накрыл голову крыльями, потом весь скрылся под ними.

— Путешествие будет трудное и не такое, как ты ожидаешь. — Его голос доносился будто издалека. — Вы встретите неожиданных союзников, но остерегайтесь металла на крыльях… и… вы достигнете Гибернакулума…

Сердце Шейда радостно подпрыгнуло, но Зефир продолжал, голос его был совсем не веселым:

— …но другие тоже ищут его, мощные силы, и я не вижу, кто из вас придет первым, не вижу, что они несут — добро или зло… Твой отец, Кассел…

— Что? — воскликнул Шейд. — Что с ним? Альбинос мгновение колебался, прежде чем ответить:

— Он жив.

Зефир умолк и высунул голову из-под крыльев, затем быстро сложил их.

— Больше я ничего не могу услышать. Эхо очень слабое.

— Но не могли бы вы посмотреть, где… Зефир с сожалением покачал головой:

— Только то, что он очень далеко отсюда.

— Жив… — с изумлением пробормотал Шейд. В глубине души он всегда надеялся, что отец жив. Его мать и Фрида ошибались. Кассел просто пропал, но куда? Он беспомощно посмотрел на небо.

— Ну, прощайте, — сказал Зефир. — И желаю удачи.

— Спасибо, — ответил Шейд и взлетел со шпиля, Марина за ним. — Спасибо, что вылечили мое крыло, спасибо за все.

— До свиданья! — крикнула Марина.

Они летели высоко, надеясь, что все голуби уже в своих убежищах и на крышах никого нет. Шейд старался собраться с мыслями. Его отец жив… Было невозможно не думать об этом, но он знал, что отвлекаться нельзя. Он предельно сосредоточился, напрягая все свои чувства. Он обонял, слушал, осматривал ночное небо в поисках признаков какой-нибудь опасности.