Серебряное небо
Шрифт:
— Пойдем!
Опираясь на нее, он шаткими неуверенными шагами вышел из освещенного костром круга.
— Достаточно? — спросила Лесли.
— Дальше! — упрямо возразил Джедай.
Она помогла ему сделать еще десяток шагов и остановилась.
— Все, хватит!
— Уйди… ну, то есть… отвернись, — попросил он.
Лесли вывернулась из-под его руки и отошла обратно к костру. Господи, какие церемонии, чтобы всего лишь пописать!
Через пару минут из темноты послышался звук падения тяжелого тела, стон и неуверенное:
— Эй?..
Она поспешила на помощь. Джедай стоял на одном колене, опираясь на руки. Лесли помогла ему подняться и повела обратно к костру.
— Где… мои штаны? — спросил он вдруг, только сейчас осознав, что из одежды на нем лишь майка.
— Я их постирала. Давай иди ложись.
Спорить он, слава богу, не стал — доплелся до попоны и снова улегся на бок.
Лесли поднесла ему стоявшую наготове у костра кружку.
— Вот, выпей.
Джедай с сомнением взглянул на темное, терпко пахнущее питье и поднял на нее глаза.
— Пей-пей! — подбодрила она. — Это отвар из трав, чтобы меньше лихорадило.
Он попробовал, поморщился, но допил до конца. Лесли знала, что через несколько минут его потянет в сон — помимо всего прочего, в отваре была и щепотка толченых маковых головок.
Стоянка в овраге устраивала Лесли почти всем — и вода рядом, и сравнительно безопасно: в десяти шагах от оврага невозможно было заметить, что там кто-то скрывается. Плохо было лишь одно — полное отсутствие вокруг какого либо топлива.
В первый день ей повезло: выше по течению из обрыва торчал засохший ивовый куст. Она срубила его, перетащила на стоянку и экономила как могла. Но теперь этому скудному запасу пришел конец, и с утра Лесли собиралась отправиться на поиски чего-нибудь, что могло послужить пищей для костра. Сомневалась она лишь насчет Джедая: а что если он проснется и, увидев, что остался один, запаникует — попытается встать, упадет… В его состоянии ему не хватало только затылком удариться!
К счастью, он сам решил проблему, проснувшись, когда она завтракала. Услышав, что он шевелится, Лесли обернулась.
— Привет. Помочь встать?
— Спасибо, — неловко улыбнулся он, — я сам. И… штаны мои уже высохли?
— Да, но ты пока их не надевай. У тебя сзади рана — мне так легче будет ее осматривать.
Она снова повернулась к миске с кашей, но держала ухо востро и, услышав неуверенные шаги, обернулась; вскочив, догнала его и схватила за локоть.
— Постой-ка! Все… свои дела, пожалуйста, делай вниз по течению, — показала в нужную сторону. — Не забывай — мы из этого ручья воду пьем!
Джедай болезненно поморщился.
— Ты… это… дай мне, пожалуйста, одеяло, — похоже, сам он боялся нагнуться, чтобы не упасть.
Получив требуемое, обмотал его вокруг талии наподобие юбки и, придерживая руками, медленно зашагал вдоль ручья. Лесли про себя отметила, что и говорит он куда увереннее, чем вчера, да и на ногах держится лучше.
Вернулся он довольно скоро; тяжелой походкой прошел к попоне и лег.
Лесли подошла, присела рядом. Лицо Джедая было покрыто капельками пота, вид измученный, словно эта короткая прогулка отняла у него все силы.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила она.
— Голова болит. Даже говорить сейчас больно.
— Ляг на живот, я раны посмотрю, — Лесли потрогала ему лоб: жар был, но не слишком сильный.
Пока она снимала повязки, Джедай пару раз зашипел, но не стонал и не дергался, хотя наверняка было больно. Осмотр Лесли порадовал: шов на затылке подсох и видно было, что заживает нормально; рана на заду слегка сочилась сукровицей, но в целом опасений тоже не вызывала.
— Я тебе затылок бинтовать не буду, — сказала она, прилепляя к ягодице свежую повязку. — Но ты там ничего не трогай руками.
— Ладно, — кивнул Джедай и поморщился — очевидно, даже это легкое движение вызвало боль; когда она встала, спросил: — Ты врач?
— Ну… в общем, да, — и впрямь, едва ли на пару сотен миль вокруг можно было найти человека, больше отвечавшего этому определению. — Ты есть будешь?
— Да… — он прикрыл глаза, — пожалуйста.
Лесли принесла ему миску с кашей и кружку со сладковатым отваром листьев ежевики, отрезала ломоть хлеба — в снятых с аппалуз седельных сумках нашлась целая буханка. Наконец, чуть поколебавшись, достала из мешка бутылочку с аспирином, вытряхнула на ладонь две таблетки.
— На вот, выпей.
Принесла ему еще флягу с водой и принялась собираться в дорогу.
— Ты что, уходишь? — спросил Джедай через минуту. Показалось, или в голосе его действительно проскочил испуг?
— Да. Нам нужны дрова.
— Когда ты вернешься?
— Не знаю, — пожала она плечами. Свистнула Але, махнула собакам: — Эй, ребятки, кто со мной?
Вскочили почти все, кроме Даны, которая старалась не отходить надолго от щенков. Дураш некоторое время носился взад-вперед, то присоединяясь к Стае, то возвращаясь к Джедаю, пока в конце концов не пристроился впереди, гордо вскинув голову и задрав хвост, будто он был тут самым главным.
Сначала Лесли двигалась вдоль ручья, потом вскарабкалась на обрыв и пошла поверху. Несколько раз ей на глаза попадались куртины низкорослого можжевельника; она решила, если не найдется чего-то посущественнее, срубить на обратном пути несколько кустов.
Но можжевельник рубить не пришлось. Миль через пять она увидела, что впереди обрыв осыпался, завалив ручей и образовав небольшое озерцо. Весеннее половодье впечатало в запруду кучу обломанных веток и сучьев.
Полузанесенные песком, они торчали из завала, и среди них, комлем вверх, корявая сосенка толщиной в руку.