Серебряное пламя
Шрифт:
– К сожалению, это близко к истине, – заметил он, услышав последнюю реплику. – Рядом с Марго приближенный лорда Броуди и его соглядатай. Он всегда следует за своим господином.
Лорд Магнуссон нахмурился:
– Знаю. Нужно увести Марго подальше от этого типа.
– Почему, отец? – Фартинг пожал плечами. – Что плохого в невинном флирте?
– Марго не слишком опытна в словесных увертках. Она может случайно проговориться.
– Мне тоже пришла в голову такая мысль, – сказал лорд Уильям. – Я попросил юного Лигульфа, чтобы он покрутился рядом
– Вижу. Увы, долг зовет, – произнес Фартинг с преувеличенной неохотой.
– Он понимает, во что ввязывается? – поинтересовался лорд Уильям, когда Фартинг отошел.
– Надеюсь. Он не новичок в таких играх и при необходимости может быть очень хитрым. Мне кажется, он все это затеял, чтобы разузнать побольше о наших незваных гостях. Если дело нечисто, Фартинг именно тот, кто способен это выяснить. – Лорд Магнуссон огляделся и, увидев, как педантично люди Броуди расположились по периметру большого зала, пробормотал: – Неужели наступит момент, когда мы снова сможем свободно разговаривать?
Уже близилось время ложиться спать, когда Гэмелу наконец удалось остаться наедине с отцом.
– Скажи Фартингу, что он может наслаждаться полным уединением в моей спальне. Я переночую в другом месте.
– С братьями?
– Угу, с братьями, – буркнул Гэмел и поспешно отошел, завидев лорда Магнуссона, направлявшегося к ним.
Уильям нахмурился, глядя вслед сыну.
– Что-нибудь не так? – поинтересовался Томас Магнуссон, проследив за его взглядом.
– Гэмел сказал, что переночует в комнате своих братьев.
– Понятно. И ты не веришь в правдивость его слов.
– Нисколько. Может, он и проведет часть ночи с ними, чтобы не выглядеть лгуном, но, как только все заснут, он устремится на поиски Шайн. – Уильям тихо рассмеялся. – Я только что сообразил, как он рассчитывает добраться до нее. Убежище, где мы спрятали Шайн с братьями, имеет еще один вход. Он редко используется, и я совсем забыл о нем. Но Гэмел наверняка помнит. Бьюсь об заклад, что он намерен воспользоваться им.
– Может, лучше перевести Шайн в другое место? Или хотя бы предупредить ее?
– Нет. Я не стану вмешиваться в их отношения. Гэмел никогда не обидит девушку.
– Я этого и не думал. Но они вроде бы разругались.
– В пух и прах. Надеюсь, часок-другой, проведенный наедине, положит ссоре конец. Гэмел сходит с ума от страсти. И от ревности, хотя отлично знает, что у нее никогда не было другого мужчины. Я бы даже пожалел парня, если бы не знал, какая награда ждет его по окончании всех этих терзаний.
– А мне жаль девушку, – вставила Эдина, подойдя к мужу. – Представляю, как страдает бедняжка от его дурацкого поведения. Пожалуй, мне следует перемолвиться словечком с ним или с ней, а может, с обоими.
– Не стоит, дорогая, – возразил Уильям, обняв жену за плечи и поцеловав в щеку. – Самое лучшее, что мы можем сделать, – это не вмешиваться. Пусть сами разбираются.
– Ладно, не буду. Посмотрю, как пойдут дела. – Эдина повернулась к Томасу: – Вы тоже не хотите одернуть своего сына?
– Вы имеете в виду тот факт, что он ответил на призывные взгляды леди Броуди?
– Да. Вам не кажется, что это опрометчивый поступок? Не хочу никого поучать, но…
Томас поднял руку, останавливая ненужные возражения.
– Наверное, вы правы. Но молодые люди чаще руководствуются жаром в крови, чем голосом рассудка. Хотя некоторый смысл в его поступке есть.
– Да, – кивнул Уильям. – Возможно, Фартингу удастся добыть полезные сведения. А почему у тебя такой озадаченный вид? – спросил он у жены.
– Я вообще не понимаю, как он мог принять кокетничание леди Броуди за чистую монету.
– С готовностью, как любой другой мужчина.
– И все-таки… Вспомни, что говорил нам Гэмел про ранение Фартинга. – Эдина поспешно прижала ладонь ко рту, виновато глядя на лорда Магнуссона.
– Ах да, – Уильям бросил на собеседника осторожный взгляд, – та рана.
– Какая рана? – нахмурился Томас, переводя взгляд с одного на другую. – Фартинга недавно ранили?
– Ну, я точно не знаю. – Уильям помедлил, колеблясь. – Не хотелось бы выступать в роли вестника печальных новостей.
– Говорите! Я должен знать.
– Гэмел сказал нам, – ответила Эдина, – что Фартинг получил в свое время тяжелое увечье, сделавшее его неспособным обладать женщинами. – Она нахмурилась, когда Томас, ошарашенно уставившийся на нее, вдруг расхохотался.
– И вы поверили? – вымолвил он, стараясь совладать с приступами смеха. – Единственная проблема Фартинга в общении с женщинами состоит в том, что он слишком часто и слишком быстро отвечает на их домогательства. – Его веселье еще более усилилось, когда губы Уильяма расплылись в медленной ухмылке.
Эдина подбоченилась, хмуро глядя на мужчин:
– Значит, это был обман. Странно. Честно говоря, я не понимаю, что вас так рассмешило и зачем нужно было лгать? Какой смысл?
– Дорогая, – ответил Уильям, – как проще всего объяснить, почему замужняя женщина оказалась невинной? Оберегала свою девственность для любимого. Воображаю, как удивился Гэмел, сделав такое открытие. – Он снова рассмеялся, глядя на Эдину, которая, в свою очередь, улыбнулась.
– И когда Фартинг услышит о том, как его оклеветали, – добавил Томас, присоединившись к дружному смеху четы Логанов, – он встанет на дыбы.
Фартинг лукаво улыбнулся, когда дверь его комнаты тихо приоткрылась. Не приходилось сомневаться, чей женский силуэт на мгновение обозначился на пороге, прежде чем дверь закрылась. Тем не менее он изобразил удивление. Сделав вид, что опасается нападения, Фартинг схватил свой меч и направил его на вошедшего.
– Мой добрый рыцарь, – вкрадчиво промолвила леди Броуди. – Это не то оружие, которое я хотела бы увидеть без ножен.