Серебряное прикосновение
Шрифт:
Однажды Джон вернулся домой в полночь. Так поздно он еще никогда не задерживался. Эстер ждала его наверху возле лестницы. Лицо ее было бледным и очень напряженным. Та же самая ревность, которая так явно проявлялась в характере Летисии, овладела Эстер. Ревность, смешанная с ненавистью, которую она была не в силах контролировать. Джон повесил свою шляпу на крюк в прихожей. Потом посмотрел наверх и увидел фигуру Эстер, слабо освещенную мерцанием пламени небольшой свечи, горевшей на столике в верхнем холле. Джон подумал, что самая большая проблема миролюбивых, спокойных людей, как он сам, состояла в том, что они всяческими обходными маневрами
Джон думал, что Эстер не дождется его и заснет. Глядя теперь на ее расстроенное лицо, он понял, что его секрет перестал быть секретом. Джон терпеть не мог оправдываться, и к тому же у него совершенно не было настроения ругаться с женой.
— Я не думал, что ты еще не спишь, — тихо сказал он Эстер.
— Как же я могу спать, если знаю, что ты проводишь вечера с Каролиной? — взорвалась та.
Джон вздохнул и начал медленно подниматься по ступенькам наверх.
— Я знаю, что задержался слишком долго. Но с моей стороны было бы крайне невежливо отказываться от ужина и бокала вина.
— А что подумал бы ее жених, если бы увидел тебя там?
Не доходя одной ступеньки до верха, Джон остановился и посмотрел Эстер в глаза.
— Почему ты решила, что мы были одни? — резко спросил он.
— Потому, что это уже далеко не первый раз, когда ты бегаешь к ней. И у тебя не хватит духу отрицать это!
— И не собираюсь.
Джон также начал нервничать.
— Но прошу тебя, давай поговорим обо всем утром, когда ты немного успокоишься.
— Нет! — вскричала Эстер.
По глазам Джона она поняла, что «перешла грань», и что его гнев вот-вот выплеснется наружу. Это ее даже обрадовало.
— Да у тебя же все на лбу написано! Ну почему, почему ты не сказал мне, что встречаешься с ней?
— Чтобы избежать таких вот сцен, — процедил он сквозь зубы.
Эстер с размаху, со всей силы влепила Джону пощечину, и ей показалось, что звон удара разнесся по всему дому. Джон в этот момент как раз собирался подняться на последнюю ступеньку, и от удара Эстер потерял равновесие. Голова его резко качнулась в сторону, и он едва не упал. Качнувшись и ухватившись за перила, чтобы кубарем не скатиться по лестнице, Джон с трудом удержался на ногах. Эстер опять размахнулась на него, но он успел перехватить ее руку. При этом упал маленький столик в углу холла, и скатерть соскользнула с его гладкой полированной поверхности вместе с горевшей свечой.
Джон схватил Эстер за плечи и толкнул к стене. Наклонившись близко к ее лицу, он заговорил:
— Хочешь правду? Ты ее получишь! Когда Каролина стала вести дела своего отца, первое, что она предприняла — это убрала мою фамилию из «черных списков» Харвуда. И это очень помогло мне в работе. А когда из их мастерской ушли лучшие рабочие, которые не желали, чтобы ими руководила женщина, разве мог я отказаться делать вещи по ее заказам? И великолепные вещи! Что ты молчишь? Отвечай!
И он тронул ее за плечи.
— Да! — в бешенстве закричала Эстер, безуспешно пытаясь вырваться. — Я-то думала, у тебя хватит гордости, чтобы отказаться от ее подачек!
— Я никогда не связывал это со своим прежним хозяином! И как бы там ни было, я не держу зла на старого больного человека!
— Уж конечно, теперь не держишь! Ведь вместо него теперь рядом с тобой Каролина. И выполнение ее заказов— прекрасный предлог видеться с
— Ия очень этому рад! — прорычал Джон.
Издав какой-то жуткий вопль ярости и ревности, Эстер попыталась ударить Джона еще раз, однако он крепко держал ее руки. Она изо всех сил старалась высвободиться. Завязалась настоящая борьба, пока оба одновременно не почувствовали запах дыма. Джон и Эстер тут же обернулись и увидели, что от упавшей на пол свечи загорелась скатерть. Джон бросился затаптывать огонь, а Эстер кинулась в спальню и принесла оттуда кувшин с водой. Плеснув ее на пляшущие языки пламени, она погасила пламя. Некоторое время они молча смотрели друг на друга и на грязное черное месиво из ткани и воды на полу. Холл заполнился едко пахнущим дымом.
Джон первым оправился от шока и заговорил:
— Иди спать. Я сам все уберу.
— Л-ладно.
Эстер пришла в ужас от того, что их ссора могла поставить под угрозу не только их дом и очаг, но и жизни их детей, если бы загорелась обшивка…
В спальне она надела чистую ночную сорочку, легла и постель, прислушиваясь к звону ведра и стуку швабры за дверью. Джон два раза ходил вниз, собирая и выбрасывая по частям испорченную скатерть.
Эстер сидела на постели и ждала Джона. Она не стала задувать свечу. Злость и обида ее улетучились, осталась лишь боль и неприятный осадок в душе. О чувствах Джона на Эстер могла лишь догадываться…
А он, убравшись в холле и выбросив мусор, пошел к себе в мастерскую. Там Джон зажег маленькую свечу, опустился на табуретку и бессмысленно уставился на трепещущий язычок пламени.
В тишине мастерской он успокаивался, чувствовал себя умиротворенно. А все его трудности и проблемы с изготовлением тех или иных предметов не шли ни в какое сравнение с бурями семейных скандалов.
Конечно, ему следовало бы рассказать Эстер о том, как он стал работать вместе с Каролиной, как она вычеркнула его имя из «черных списков» и как она помогла ему с заказами. Джон, в свою очередь, давал Каролине советы, как лучше вести дело. Все это, конечно, Эстер должна была бы знать, но Джону казалось, что подходящий момент еще не настал. Эстер, которая быстро освоилась в мастерской и уже считала себя «правой рукой» мужа, всякий раз менялась в лице, как только он произносил фамилию «Харвуд». Эстер словно каменела, и в ее душе вспыхивала враждебность к женщине, которая на самом деле не представляла никакой опасности для нее как супруги Джона. Всякий раз, когда очередное изделие, приготовленное к доставке в мастерскую к Харвудам, попадалось на глаза Эстер, она напрягалась, подозрительно посматривая на Джона. Все эти мелочи вносили разлад в их семейную жизнь, но рассказать Эстер о Каролине Джон опасался, не желая подвергнуть семью риску полного разрушения.
В тот вечер Джон никак не ожидал, что ему придется столкнуться с эмоциональными всплесками двух женщин подряд. Дело в том, что когда он пришел к Каролине, то сразу увидел, что та чем-то огорчена и расстроена. Сначала они как всегда прошли в контору, где Джон распаковал и поставил на письменный стол серебряную шкатулку, которую сделал по ее заказу. Отдав деньги, Каролина привычно пригласила его наверх, в гостиную, где предложила ему бокал мадеры. Они всегда говорили сначала о делах, потом переходили на книги, музыку, театральные пьесы. Беседовать было интересно и приятно. Иногда Каролина играла для Джона на клавесине или на лютне.