Серебряные рельсы
Шрифт:
Все здесь напоминало много раз виденное - округлые, поросшие лесом "шеломы" вдалеке, под ногами обычный курумник - сыпучий камень, ровные, будто оструганные гигантским рубанком площадки у скал. Это было замечательно! Правда, скалы подавляли все вокруг, пугали своим диким видом и массивностью, но дорога-то пойдет у их подножия, по хорошей террасе! Все это казалось чудом. Будто мрачные скалы смилостивились и перед самым приходом изыскателей подвинулись в глубь тайги.
– Нам везет, - повеселев, заметил Кошурников: ему словно теплее стало.
– Так что мы можем с трассой с левого берега и не уходить.
–
– Халтурщики, - сказал вдруг Алеша, и товарищи удивленно взглянули на него - они никак не могли привыкнуть к Алешиной манере выражать свои мысли.
– Я говорю: почему на карте другое?
– пояснил Алеша, заметив недоумение друзей.
– Что это за халтурщики тут работали?
– Не скажи, - возразил Кошурников.
– Герои! Учти, это же было в 1909 году. Инструменты не те, да и надо было тогда каким-то безвестным прапорщикам первым забраться в эту дичь...
Темнело. Черные горы будто снова подвинулись к реке. Казыр бесновался внизу. Метров через пятьсот ниже по течению река снова исчезла в расщелине. Оттуда доносился гневный бычий рев Казыра. Изыскатели спустились к берегу. С темнотой Казыр стало слышней, скалы стонали и гудели, отражая бешеный натиск воды. Расположились лагерем у этого чудовища, которое словно пришло сюда из древнего мифа.
Кошурникова трясло. Холодная липкая одежда забирала остатки тепла. Начальник экспедиции стискивал зубы, напрягал мускулы груди и шеи, противная унизительная дрожь не унималась. Он стыдился этой слабости, но никто сейчас не смотрел на него - Алеша ушел в лесок драть бересту, а Костя не спеша рылся в мешках, разыскивая топор. Кошурников больше не мог терпеть - прыгнул за густой пихтарник, пошел вприсядку, замахал руками, шумно дыша, стал выворачивать из земли молодую осинку. Отломил у корня, взялся за вторую. Потом он кланялся в землю, расшвыривал камни, прыгал на месте, хлопая по бедрам деревенеющими руками. Он украдкой поглядывал в сторону лагеря - ему не хотелось, чтобы ребята видели его в этот момент. Сердце постепенно согревалось, грудь теплела, но уже давал себя знать ночной морозец - телогрейка совсем задубенела, охватив тело тяжелым панцирем.
Прибежал к лагерю, схватил топор и кинулся в горельник, где долго крушил черные деревья, стоящие строго и немо.
– Хватит, Михалыч, - сказал Алеша, появившийся рядом.
– Идите к костру, я стаскаю. Обсушиться вам надо.
Костя возился у костра с ужином. Запыхавшийся Кошурников стал разуваться - ноги у него зашлись совсем.
– Михалыч, а что вы в пихтарнике-то-бушевали?
– спросил Стофато.
– Танцевал, Костя. Есть такой танец один полезный - танец живота своего. Модный танец в зимней тайге, кровь разгоняет. Ты его еще не постиг...
– Постигну, Михалыч. Еще не все потеряно.
– Да, я думаю...
После ужина Костя целый час перетряхивал в мешках скарб, разыскивая вьючку из сыромятины. Нашел, разрезал вдоль и терпеливо стал обматывать ремешками свои разваливающиеся сапоги. Потом и он улегся рядом с Алешей. У огня остался один Кошурников. Лишь к полуночи Михалыч согрелся настолько, что мог держать в руках карандаш.
"20 октября. Вторник.
Ночь. Порог Щеки, или, как значится на карте, Стена. Доехали до порога к 16 часам. Прошли еще после
В порог запустили плот на веревке. Двое вели по берегу, а я шел на плоту. Думаю завтра провести плот таким образом, сколько только можно, а потом отпустить. Надеюсь, что плот пройдет целым и мне удастся его поймать ниже порога.
Место в окрестностях порога исключительно интересное. Правда, горы не такие мощные, как в Центральных Саянах, но все-таки представляют достаточно внушительное зрелище. Река прорывается в узкую щель, зажата с боков в сильно извилистом ущелье. Повороты есть более чем под прямым углом при ширине реки метров 7-10. Спад очень большой. К сожалению, у меня нет никакого инструмента, которым я мог бы определить высоту падения.
Исключительно интересен порог в большую воду, когда река заполняет все ущелье, Глубина ущелья метров 15-20, а выше - по обоим берегам - террасы, которые не отражены на карте. Рельеф и ситуация в этом месте изображены неверно. Для трассирования линии место не представляет никакого труда. Ход по террасе по своей сложности ничем не будет отличаться от других участков трассы, а я при камеральном трассировании представлял себе это место исключительно сложным. Можно легко трассировать линию и левым и правым берегами, в зависимости от того, как это потребуется на других участках линии.
На Щеках завтра возьму образец N_6 порфира, который здесь преимущественно распространен. Вообще рассчитываю на Громова, который обещал дать геоморфологическое описание долины Казыра, так как по моим данным вряд ли удастся составить хоть бы приближенное понятие о геологии района.
До жилья остается 99 км, то есть такое расстояние, которое можно пройти при любых условиях - зимой, летом, в распутицу, без продовольствия и т.д., так что надеюсь на благополучное завершение своей поездки.
Главное, что меня беспокоит, - это то, что я обещал 20 октября приехать. Сегодня уже 20-е, а я еще далек до конца. Будут волноваться, но я ничем не могу дать о себе знать.
С продовольствием дело обстоит благополучно. Нет только крупы - нечем заправлять суп и не из чего варить кашу. Хлеба и сухарей имею 30-35 кг, мяса килограммов 50, масла килограмма 2, есть соль, чай; табаку мало. Других продуктов нет, но и с тем, что есть, можно еще свободно жить дней двадцать.
Исключительно плохо с обувью у товарищей. У Кости сапоги почти развалились. Он ходит, подвязывая их веревочками (я их принял за 75 процентов годности), есть у него валенки, но у них пятки дырявые, так что можно обувать только на лагере. У Алеши сапоги тоже никуда не годятся, зато есть крепкие ботинки, которые могут его выручить. У меня с обувью благополучно.
У нас ни одного рабочего. Все приходится делать самим, а это сильно утомляет. Взять хотя бы ежедневную заготовку дров на ночь. Нужно напилить и стаскать к лагерю кубометра 2-2,5. Самим приходится готовить пищу, а из-за этого один должен вставать в 5 часов утра. Самим приходится делать плоты и перетаскивать имущество через пороги, а это тоже тяжелая работа без дороги, по камням, бурелому километра 2-3 тащить на себе килограммов 200-250 груза. В таких поездках необходимо иметь двух рабочих, которые могли бы и плот сплотить и вести его по реке.