Серебряные слезы
Шрифт:
Отдел тканей оказался на третьем этаже, и выбор был в самом деле замечательным. Я шла по залу, смотрела, трогала образцы – вот белоснежный цвет, вот молочный, бежевый, нежно-персиковый, вот цвет шампанского...
Неожиданно у меня в руках оказалась блестящая мягкая ткань, напоминавшая морозные узоры на окнах, – светлая, почти белая. Узор переливался жемчужным сиянием, но появлялись в нем и оттенки золотистого, серо-голубого, кое-где переходящего в бледный индиго... В ткани не было ничего особенного, вызывающего, но вместе с тем она завораживала.
И
Очень довольная, я отправилась к эскалатору. И на противоположной стороне галереи увидела человека, встреча с которым совсем недавно представлялась мне невозможной. Это был точно он.
Пока он меня не заметил – он разглядывал галстуки в витрине, – я шмыгнула в соседний магазинчик, где шла бойкая распродажа шампуней от перхоти по необычайно низким ценам, а вышла из него с противоположной стороны и оказалась на другой галерее.
«В общем, ничего бы страшного не произошло, если бы мы даже столкнулись с ним нос к носу, – подумала я. – В конце концов мы расстались довольно дружески, по обоюдному согласию! Могли бы даже посидеть полчасика в одном из здешних кафе. Я бы ему сказала, что выхожу замуж. Он бы сдержанно поздравил меня и, может быть, тоже немного рассказал о своей личной жизни...»
Я не боялась его. Я не боялась того, что при виде этого человека меня охватят ностальгические воспоминания о прошлом. Я любила Сашу. Но именно поэтому я сейчас не хотела видеть свою давно прошедшую любовь!
Я поспешила вдоль ряда, где продавались новогодние украшения, к выходу.
– Лис! – услышала я оклик за спиной.
Сделав вид, что ничего не слышала, я нырнула в проход из роскошных канадских искусственных елок, а за елками находился отдел постельных принадлежностей, где в живописном порядке на небольших возвышениях были разложены подушки и одеяла, матрасы и покрывала... Пригибаясь и прижимая к себе свои свертки, я ловко проскочила между ними в другой отдел, с посудой, и спряталась за стеллажом, на котором сиял богемский хрусталь. Человек из моего прошлого проплыл мимо, искаженный полупрозрачной стеной.
С досадой подумала я о стечении обстоятельств и о теории вероятностей, а потом стала пробираться назад. С одной галереи перешла на другую, встала на эскалатор, едущий вниз. Я была уверена, что опять пройдут годы и годы, прежде чем мы снова встретимся с тем человеком. Или же мы вообще никогда больше не встретимся – Москва большая, второй случайности быть не может.
– Лис...
Он стоял внизу у эскалатора, засунув руки в карманы широкого черного пальто, чуть расставив ноги, наклонив голову. Мимо такого не пройдешь. Краем глаза я привычно отметила, что на него заглядываются женщины.
– О, Денис! – преувеличенно обрадовалась я. – Какая неожиданная встреча! Привет, как дела? У меня все хорошо. Ладно, я побежала – очень тороплюсь...
–
– Куда? Домой, конечно! Я, понимаешь, пишу сейчас одну научную работу...
Я говорила всякую ерунду, прекрасно понимая, что от Дениса так просто не избавиться. Он явно чего-то хотел, раз гонялся за мной по этому торговому Вавилону...
– Ты не хочешь меня видеть? – серьезно спросил он.
– Нет, – честно ответила я. Что ж, лучшая дипломатия – отсутствие всяческой дипломатии.
– Разве я чем-то обидел тебя?
– Нет.
– Тогда почему...
– Я не в настроении, – сварливо заявила я. – Не хочу – и все. Отстань.
– Нет, Лис, так нельзя... – мягко произнес он. – Идем-ка, посидим вон в том кафе. Всего полчасика! Поболтаем...
– Ладно, – после короткой паузы согласилась я и пошла за ним. У него была все та же походка, которую когда-то я называла плейбойской, – он двигался, чуть разбрасывая ноги в стороны, уверенно впечатывая в пол каблуки.
Чуть в стороне, на большой застекленной веранде, откуда хорошо просматривался вечерний город, расположилось небольшое кафе. Денис, не спрашивая, взял мне апельсиновый сок и фисташковое мороженое – он прекрасно помнил о моих пристрастиях.
Первую минуту мы молчали, разглядывая друг друга. Он машинально помешивал ложечкой свой кофе.
– Ты изменилась, – наконец произнес он. – Ты очень изменилась.
– Что, так заметно?
– Да. Ты совсем другая.
– Мне все равно – нравлюсь я тебе или нет, – холодно сказала я. – Оставь свои замечания при себе.
– У тебя к тому же и характер изменился, – улыбнулся он. – Ты решила стать врединой? Нет, Лис, я не собирался делать замечания, я просто хотел сказать, что теперь ты стала совсем другой. Лучше.
– Ну, спасибо...
– Оставь иронию, я не стремлюсь тебя обидеть или чем-то поддеть. Разве ты не видишь, что я очень рад тебе?
Я посмотрела на него. Все тот же холеный красавец. Элегантное пальто, под ним серый костюм, галстук (тоже неброский, но наверняка не дешевле пятисот долларов, уж я-то помню, как он помешан на галстуках), платиновая заколка на нем. Небрежная стрижка до плеч – темные волосы словно слегка растрепал ветер, но можно догадаться, что над этой небрежностью долго трудился мастер в дорогом салоне. Небольшая щетина на щеках – он не любил бриться. Мачо. Амиго. Беллиссимо...
– Вижу, – сказала я.
– Лис... Нет, ты уже не Лис. Где твои рыжие кудри? Впрочем, бог с ними – так тебе гораздо лучше. Ты похожа на мальчика, на пажа. Эти огромные светлые глазищи... Лис, ты побывала в какой-нибудь имидж-лаборатории? Дай мне адрес...
Похоже, он немного шутил. Впрочем, совсем не обидно.
У него зазвонил сотовый. Как всегда. Денис приложил трубку к уху.
– Нет, я все еще здесь... Слушай, иди к черту! Сидишь там и сиди – печка работает. А когда я буду – не твое дело...