Серебряные слезы
Шрифт:
– Я выхожу замуж, потому что люблю.
Лицо у Дениса исказилось гримасой отвращения.
– Любишь... Хотел бы я увидеть этого типа! Лис, ты слишком нежное создание, тебе будет с ним плохо.
– Это с тобой мне было плохо! И тебе со мной... И вообще, разве можно судить вот так о людях? Ты же не знаешь его...
– Зато я знаю тебя, – быстро перебил меня Денис. – Лис, я не могу позволить тебе совершить эту глупость...
– Как это ты мне не позволишь? – возмутилась я. – Все, мне надоело!
Я вскочила, едва не
– Я провожу тебя, – сдержанно произнес он.
– Не надо меня провожать, – сердито сказала я, пробираясь сквозь толпу к выходу. – Я не маленькая...
– Лис, я знаю правила хорошего тона. Хотя бы из вежливости я должен тебя проводить.
Двери распахнулись, и мы оказались на улице. Медленно падал снег. Как будто стало теплее – значит, он скоро растает...
– Ты к метро? Лис, ну не будь ребенком – я на машине, подвезу тебя...
Мне очень хотелось поскорее отвязаться от Дениса, и поэтому я ответила:
– Ладно. Черт с тобой!
Машина у Дениса была новая – впрочем, он часто менял их.
Из серебристой красавицы вылез Рома Пеньков и, осклабясь, протянул своим гнусавым голосом:
– Какая встреча, Елизавета Аркадьевна! Давненько не виделись...
Выглядел Рома, как всегда, пугающе – длинные руки, короткий ежик на голове, лицо... Впрочем, он был довольно безобидным существом, я к нему всегда хорошо относилась.
– Так вот ты чего задержался, Дэн! – К своему хозяину Рома обращался несколько фамильярно. – А я-то думал, где ты застрял... Что, поехали? Кстати, только что Николаев звонил – завод-изготовитель не передал ПТС на несколько автомобилей, за которые покупатели уже заплатили.
– Пошел к черту, – недовольно отмахнулся Денис. – Надо Елизавету Аркадьевну проводить...
– Что такое ПТС? – машинально спросила я.
– Паспорт транспортного средства...
За руль сел Денис. Я и забыла, что он любитель быстрой езды – на первом же перекрестке у меня нехорошо сжалось сердце.
– Торопишься? – стараясь выглядеть так, будто мне все нипочем, спросила я. – Между прочим, я не просила меня подвозить...
Он тут же сбросил скорость.
– А мне-то каково? – развязно подал голос сзади Рома. – Иной раз еду с Дэном и думаю – ну все, это, как пить дать, наш последний маршрут... А у меня, между прочим, мать – инвалид первой группы. За ней сеструха смотрит. Сеструхе сорок пять, и она не замужем. Я у них, без ложной скромности, главный кормилец.
– Заткнись... – пробормотал Денис. – Лис, ты все там же живешь?
– Да.
Через пять минут мы были у моего дома.
Он вышел, открыл передо мной дверцу, но разговор при Пенькове продолжить не захотел:
– Вот что, ты позвони мне, Лис. Номер ты знаешь...
– Нет, я не стану звонить тебе.
– Ладно, ладно... – Он с раздражением оглянулся. – Я тогда сам... Послушай, Лис, – зашептал он, склонившись к моему уху, – ты подумай над моими словами.
Когда он наконец сел в машину и уехал, я почувствовала необычайное облегчение.
Саша ждал меня дома.
– Ты где была? Ну где ты была так долго! – бросился он ко мне, едва я открыла дверь. – Я жду, жду... Что у тебя там?
– Ай, нет, это нельзя смотреть! – взвизгнула я, пресекая его попытки заглянуть в мои свертки. – Это сюрприз будет. Не хочу, чтобы ты обрадовался раньше времени...
– Я что, я ничего... – Он послушно отодвинул свертки подальше от себя. – Я просто так спросил.
Я быстро разделась и подошла к зеркалу, прижала ладони к ледяным щекам.
– Саша, я красивая?
– Ты? Очень!
– Нет, я серьезно...
– Я тоже серьезно!
– А можно ли от любви ко мне сойти с ума?
– Легко! Разве ты по мне не замечала...
– Нет, с тобой невозможно говорить серьезно!
Он схватил меня, закружил по комнате. Запел фальцетом:
– «О любви не говори – о ней все сказано!» Ах, Лиза, я действительно спятил – все время думаю только о тебе. Всегда. Даже во сне.
– Ты знаешь, и я!
– Вот вчера утром шел по городу... Мимо люди идут, а я по сторонам смотрю, ищу тебя взглядом. Знаю, что ты в это время в институте своем, но все равно ищу... Ты лучше всех, ты выделяешься среди прочих. И когда я на самом деле вижу тебя, то вздрагиваю, и мне становится так радостно! Ты как будто не веришь?
– Нет, верю...
Странно, но он говорил совершенно, как Денис. Правда, когда я сегодня услышала эти слова от Дениса, они вызвали во мне неприязнь и отторжение.
– Ты лучше всех, Саша, – сказала я.
– Разве ты меня с кем-то сравниваешь?
– Нет, ты вне конкуренции, но...
– Что?
– Иногда мне становится страшно. Мне так хорошо, что даже страшно. Может быть, у меня что-то с головой?
Саша сел и посадил меня к себе на колени.
– Мне тоже страшно, – спокойно произнес он. – Наверное, это нормально. Потому что счастливый человек всегда боится потерять свое счастье. Если ты уйдешь от меня, я умру.
– Ну, здрасте – начали за здравие, а кончили за упокой! – недовольно пробормотала я. – И каким же образом ты умрешь, позвольте спросить?
– Очень просто – как чудовище из сказки про Аленький цветочек. Оно ждало-ждало свою любимую, а потом от горя того... преставилось.
– М-да, вот кто в нашей семье будет читать детям сказки... – задумчиво произнесла я.
Остаток вечера я была немного не в себе. Я не считала себя большим специалистом в области психологии, но странная мысль посетила меня – мысль о том, что Денис, наверное, действительно до сих пор неравнодушен ко мне. Прошло время, и я в его воспоминаниях приобрела некие идеальные черты – тем более, если никаких других серьезных отношений в его жизни после нашего расставания не было.