Серебряные трубы(Рассказы)
Шрифт:
«Сколько сил, сколько труда вложил мой отец, чтобы поставить в царское время по желанию народа памятник в Измаиле. Вся жизнь человека ушла на это — и ничего! — думал полковник. — Нет, нет! — решил он. — Труд отца не пропадет. У меня есть завещание. Я клялся выполнить его…»
Спустя два года фашисты двинули свои дивизии на «завоевание Европы». Советские войска, по зову своих братьев, вошли в Измаил.
Одними из первых на улицы освобожденного города ступили солдаты полковника Громова.
Жители Измаила ликовали,
Впереди своего полка шагал Петр Громов. Он ждал, что вот-вот цепь людей у обочины дороги разорвется и к нему подбежит его старая мать. Она узнает в седеющем офицере своего сына. Он не сомневался в этом. Но ни мать, ни сестры не выходили из толпы.
То справа, то слева выбегали на дорогу одетые в светлые праздничные одежды подростки с букетами.
— От братьев и сестер! — говорили они, и улыбка озаряла их лица.
Полковник принимал от них цветы и передавал следовавшим за ним командирам, а те — солдатам. По мере продвижения букеты переходили из передних рядов в средние, а оттуда в самые задние. Скоро вся колонна оказалась украшенной яркими цветами.
Так, полк за полком, продвигалась Советская Армия по землям освобождаемой Бессарабии и Западной Украины.
Не станем описывать встречу полковника со старухой матерью и сестрой. Вторая сестра не дожила до радостного дня. Она умерла года за два до этого.
Двадцать два года Измаил находился под чужой рукой. И все же люди не хотели забыть, что они русские.
Недели через две после того, как в город вступили советские войска, к начальнику гарнизона, полковнику Громову, явилась делегация.
— Хорошо бы отметить такой день по-особенному! — говорили делегаты. — Вот, к примеру, в Одессе должна быть статуя Суворова на коне. На нее деньги собирали по подписке. Народ давал. Народные средства. И заказали где-то в Одессе. Надо найти ее и поставить в Измаиле.
Как ни убеждал полковник, что статуя Суворова на коне, установленная в Одессе года два назад, не имеет никакого отношения к измаильцам, ничто не помогало. Его слова не действовали. Делегаты стояли на своем.
Они требовали от начальника гарнизона, чтобы тот принял от них ходатайство перед Советским правительством. В своем письме делегаты просили отыскать и установить в Измаиле заказанный еще в 1914 году на народные деньги памятник в честь героического штурма крепости.
Полковник с волнением оглядывал настойчивых делегатов и обещал передать их просьбу по назначению.
— Как не передать! — услышал он суровые слова старого рабочего. — Ты, чай, будешь из Громовых! Мы знали твоего отца! Он бы передал!
Громов-сын постарался, чтобы письмо измаильцев дошло до сведения Советского правительства. Он лично доставил в политуправление армии просьбу своих земляков, адресованную Михаилу Ивановичу Калинину. В политуправлении отнеслись к ней внимательно.
Скоро измаильцы узнали о решении правительства передать трудящимся Измаила статую с Рымникского поля, а заодно отпустить средства на ее перевозку и установку.
— Наконец-то! — поздравляли друг друга старики.
— У нас в городе поставят замечательный памятник! — делились новостью юноши и девушки.
— Наконец-то! — пожал морщинистую руку матери Петр Громов.
Но радость была преждевременной. Летом 1941 года фашисты напали на Советскую страну, и только через три года оказалось возможным выполнить волю народа.
Еще шла война, еще добивали остатки яростно сопротивлявшегося врага, а ходоки от вторично освобожденного Измаила уже ехали в Москву. Там, на приеме у Михаила Ивановича Калинина, они просили отправить к ним из Одессы бронзовую статую прославленного полководца. В доказательство своих прав ходоки показывали решение Советского правительства от 1940 и наказ делегатов от 1890 года.
Михаил Иванович добродушно улыбнулся.
— Это сколько же вы, бедняги, хлопочете? Почитай шестьдесят лет! — сказал он.
— Тридцать лет мы ждем его к себе, — заволновались ходоки, — да почти столько хлопотали при царском строе. Заждались!
— Теперь, мне думается, — уверенно ответил им Калинин, — вашим хлопотам приходит конец. Памятник воинской славе русских людей скоро будет стоять в Измаиле!
— Будет, Михаил Иванович! — с такой же уверенностью подтвердили делегаты, словно они сами решали вопрос.
В 1945 году командование Советской Армии установило, наконец, памятник на центральной площади Измаила. Его поставили на том самом месте, где тридцать лет назад происходила закладка.
Все эти годы лоскут боевого суворовского знамени и акт закладки хранились в земле. Старики старожилы вырыли их, как только в Измаил пришли советские войска, и передали генералу Громову.
Таким образом мы узнали, что памятник кочевал с места на место, пока не стал навечно у остатков стен покоренной Суворовым турецкой крепости. Он, наконец, стал там, где должен был стоять еще полвека назад.
Прошло еще девять лет. Советские люди праздновали трехсотлетие воссоединения Украины с Россией. На празднике в Москве я снова встретил генерала Громова. После 1945 года мы поддерживали с ним связь и сговорились повидать в Москве друг друга.
Он, в пятьдесят с лишним лет, наконец-то начал заниматься, как сам сказал, «настоящим своим делом». Генерал уже несколько лет вел в Военно-инженерной академии курс истории.
Историк по призванию, он с увлечением читал молодым офицерам лекции. Особенно он любил раздел восемнадцатого столетия. Генерала считали крупным знатоком эпохи преобразователей русской армии — Румянцева, Потемкина и Суворова, продолжателей дела Петра Первого.