Серебряный Камень (Хранители скрытых путей - 2)
Шрифт:
Тем временем судороги заметно ослабли и вскоре прекратились. Хорсел Тюрсон обмяк на полу. Арни вытер ему лицо синей банданой, и ткань потемнела от крови из разбитого носа.
– Все в порядке, - бормотал старик, поворачивая голову аргентума. Незачем тебе блевотину глотать, ты теперь отдыхай, - убеждал он впавшего в беспамятство Тюрсона, однако говорил громко, чтобы слышали все.
– Скоро будешь как огурчик.
– Арни поднял взор на Йена.
– Припадок. Из-за Проклятия Одина.
Да, теперь многое становилось ясным. Пожалуй, неудивительно, что
Старый мошенник Один действовал в полном соответствии со своей репутацией, пытаясь удержать Мэгги и Торсенов. Вполне возможно, что Проклятие Одина и послужило отправной точкой, началом хитроумного плана заманить в Тир-На-Ног Осию в сопровождении какого-нибудь молокососа, который бы и донес его копье - и его Проклятие - прямиком к Столу. А если при этом ничтожный человечишка, назойливый простофиля Йен Сильверстейн отправится к праотцам, покой божества вряд ли будет нарушен.
Приложив два пальца к шее Хорсела Тюрсона, Арни поднял свободную руку вверх, требуя тишины.
– Ничего, оклемается. У меня есть кое-какие лекарства против эпилепсии, но, по-моему, лучше их не давать.
– Да, - кивнул Йен. Еще неизвестно, как будут действовать лекарства здесь, в Тир-На-Ног. К тому же Йена тревожило и другое обстоятельство - а не испортил ли их Харбард.
Он взглянул на Торри и Ториана. Если бы их здесь не оказалось, Йен и Арни сейчас лежали бы на полу, пронзенные десятком мечей.
А Торсены не отправились бы на поиски Йена, если бы не Мэгги.
Тут юноша заметил, что Мэгги ему улыбается. Поднеся пальцы ко лбу, он с ответной улыбкой отдал ей честь.
Молодец, отличная работа.
Глава 21
Пасть волка
Прибывшие гвардейцы Престола унесли погруженного в глубокий сон Хорсела Тюрсона на импровизированных носилках, наскоро изготовленных из одеял. За Столом вновь воцарилось подобие порядка, хотя атмосфера стала еще менее дружелюбной.
Поднялся герцог Залива Байт, и гул разговоров стих.
– Осмелюсь предположить, что вы не хотели причинить вред Хорселу Тюрсону?
Йен отрицательно покачал головой:
– Лично я вообще не причинял ему вреда. Это все Проклятие Одина, не мое же, в конце концов.
– Юноша развел руками.
– Я не наделен подобными силами. Я... я просто человек.
– Но ты принес копье бога и не пострадал. И ты... наложил Проклятие Одина на Хорсела Тюрсона.
Йен снова покачал головой.
– Даже если это я...
– Он беспомощно развел руками.
– Я понятия не имею как.
Мысли лихорадочно путались. Ясно, что Один способен воздействовать на огромном расстоянии. Может, все дело в кольце? Нет, не похоже, кольцо лишь пульсировало периодически на пальце, и все. Если сейчас снова протянуть руку...
Да нет, вот уж не время ставить эксперименты.
– Я не собирался причинять ему вреда, - повторил Йен.
– Просто не понимаю...
– Ясно. Ты должен явить свою истинную натуру, - не терпящим возражений тоном произнес герцог Залива Байт.
– Иначе можно бесконечно долго спорить о проклятиях и заклинаниях.
– Он обвел глазами сидевших за Столом.
– Я не склонен вступать в войну с Доминионами, по крайней мере сейчас и...
– Он осекся.
– Не в данных обстоятельствах, короче говоря. Однако должен признаться моим собратьям, что меня терзают сомнения. Положить руку в Пасть Волку испокон веков считалось привилегией.
– Он поднял вверх свою железную руку.
– Мы все прошли Испытание Болью, но прошли его ради того, чтобы продемонстрировать достоинство... а не ради того, чтобы доказать свою правдивость.
Сказав это, он направился к занавесу позади Стола и беззвучно отдернул его.
На вытесанном из камня столе высотой примерно по грудь возвышалось каменное изваяние в форме головы зверя.
Йен даже не сразу понял, что это волк; голова была такая большая, зубастая и свирепая, что походила на карикатуру.
На стойке позади изваяния стояло с десяток копий, только каждое из них венчал не острый наконечник, а деревянный диск размером с тарелку.
– Все мы, как и наш Отец Тюр, стойко выдержали поединок с Волком, все мы клали руку в его пасть, преодолевая Боль.
– И так вы потеряли свои руки?
– вдруг заговорил Торри.
– Нет, - возразил герцог.
– Так мы пожертвовали свои руки, явив всем достоинство и честь.
– Он взял со стойки копье.
– Каждый, кто поддерживает кандидата, имеет право оттолкнуть его, когда он ухватит Боль; каждый, кто не поддерживает кандидата, имеет право помешать этим попыткам.
– Герцог поставил копье на место.
– Обетованный Воитель, конечно же, не почувствует боли, его рука не обуглится и не сгорит, иначе как бы он справился с Гунгниром!
Йен однажды прикоснулся к Гунгниру без перчатки Фрейи - случайно, во сне. Место, где еще недавно красовался волдырь от ожога, отчаянно чесалось.
– Вы просите меня сунуть руку в пасть скульптуре и ухватить Боль, - а сами тем временем с любопытством будете наблюдать, не погибну ли я?
Герцог невозмутимо кивнул.
– Да, - столь же невозмутимо прозвучал его ответ.
– Именно это мы и велим тебе сделать.
Йен судорожно глотнул, однако металлический привкус страха во рту не исчез. Значит, они ждут, когда пламя сожрет его руку - по меньшей мере? А вдруг кто-нибудь из них решит, что без Йена будет только лучше?
– А если он откажется?
– выступила вперед Мэгги.
– Если скажет: "Вы получили известие, которое мне поручено вам передать, теперь дело за вами а я отправляюсь домой"? Если мы сейчас просто повернемся и уйдем?
Встал маркграф Внутренних Земель.
– Вы по собственной воле решили предстать перед Столом. Неужели вы полагаете, что мы отпустим вас отсюда, не вынеся суждения? Вы думаете, здесь просто кучка немощных слабоумных стариков, над которыми можно поиздеваться, а потом уйти?.. Так предстаньте перед Столом и ждите нашего решения!