Серебряный молот
Шрифт:
Турир в нерешительности остановился в дверях, и когда она кивнула, что он может войти, подошел и сел на табурет рядом с ее постелью.
Мальчик уже устал сосать и отпустил грудь, и Турир сидел и смотрел на него, пока Сигрид приводила себя в порядок. Потом она взяла мальчика и протянула его Туриру.
— Познакомься со своим тезкой, — сказала она и сделал знак служанкам, чтобы те ушли.
Туриру было трудно отказать ей: он взял мальчика и подержал его, хотя ему и казалось, что руки его такие неловкие, будто сделаны из дерева.
— Смотри не на меня! — засмеялась Сигрид. — Смотри на мальчика! Разве ты не видишь, что он похож на тебя?
И Турир невольно бросил взгляд на маленькое личико.
Внезапно у него перехватило дыханье, и он тут же вернул ребенка матери. Он с такой силой сжал кулаки, что Сигрид увидела, как напряглись под одеждой мускулы его рук.
— Ты думаешь, я не понимаю, чего ты хочешь? Единственное, чего ты желаешь, так это чтобы я забрал домой сына!
— Ты ошибаешься, если думаешь, что именно по этой причине мы назвали мальчика твоим именем.
Турир вдруг почувствовал усталость.
— Он так похож на моего собственного сына, что я не могу смотреть на него, — признался он.
— Твой сын сейчас вдвое старше него, — сказала Сигрид. — Он теперь умеет сидеть и поворачиваться во все стороны, и он наверняка узнает тех, кто за ним ухаживает.
— Но не меня, ты хочешь сказать… — невольно вырвалось у него.
Дверь открылась, вошел Эльвир. Он направился прямо к постели и сел возле Сигрид. Потом положил голову на подушку и прижался щекой к личику ребенка, обняв рукой жену. И в его взгляде она прочла все то, что он не мог выразить в словах.
Турир встал и хотел уйти, но Эльвир остановил его.
— Мне нужно кое о чем поговорить с тобой, — сказал он.
— Если ты тоже собираешься уговаривать меня вернуть Сигурда в Бьяркей, то напрасно.
Эльвир и в самом деле собирался сказать ему об этом, но быстро понял, что толку от этого не будет.
— Мне хочется сказать тебе совсем о другом, — сказал он. — Я еще не отблагодарил тебя за доверие, которое ты оказал мне, отдав за меня Сигрид. Я думал, что ты преувеличиваешь, говоря, как много она для тебя значит. Но теперь я это понял.
— Тебе понадобилось время, чтобы усвоить это, — сухо ответил Турир.
Эльвир бросил на него молниеносный взгляд.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты знаешь, что я имею в виду. Если бы я приехал в Эгга прошлой весной, в живых остался бы только один из нас. И тогда я был трезв.
— По какому это закону мужчина не может иметь наложницу?
Турир не ответил, и Эльвир продолжал:
— Давай не будем подвергать испытанию нашу дружбу из-за дела, давно решенного между мной и Сигрид!
— Счет дружбы не портит, — ответил Турир. — Я же просил тебя быть приветливым с Сигрид. Какой дружбы ты ждешь от меня, если тебе плевать на мои слова?
— Ты плохо смотрел по сторонам, когда первый раз приехал в Эгга, и не заметил, что в доме у меня живет наложница, — сказал Эльвир, с угрозой посмотрев на него.
— Не было никакой необходимости заставлять Сигрид страдать из-за этого!
Оба встали, вызывающе глядя друг на друга.
Сигрид так резко приподнялась, что потревожила ребенка, и он заплакал.
— Тебе не следует так кричать, Турир, если ты, зная о Кхадийе, отправил меня на юг, не предупредив об этом! — сказала она.
— Я думал, что так будет лучше для тебя.
— И в прошлом году ты ни разу не приезжал сюда!
— Видя ваши отношения до того, как вы уехали из Бьяркея, я даже представить себе не мог, что все обернется так плохо.
— Я вижу, вы оба совершили несправедливость по отношению ко мне, — в гневе произнесла Сигрид. — И, мне кажется, ради меня вы должны остаться друзьями.
Оба они посмотрели друг на друга; было ясно, что никому из них не нравится, когда ему выговаривают, как провинившемуся мальчишке. И Эльвир натянуто хохотнул.
— Может быть, Сигрид и права, — сказал он, протягивая Туриру руку.
Но Турир помедлил, прежде чем взять ее, так что его рукопожатие получилось неискренним. И сразу после этого он вышел.
— Тебе не следовало рассказывать ему о Кхадийе, — раздраженно произнес Эльвир, когда дверь закрылась.
— Я думала, что рассказ о моих трудностях поможет ему пережить свои, — ответила она.
— Хороша помощь, разжигать вражду между свояками! И впредь не впутывай Турира в наши дела. Двуличие — это неверность.
Эльвир хотел уйти, но остановился, увидев печальное лицо Сигрид.
— Я был несправедлив к тебе, — с сожалением произнес он. — Я забыл о том, что ты сделала для меня этой ночью!
Он посмотрел на ребенка и улыбнулся. И прежде чем уйти, нагнулся и поцеловал ее в волосы.
Летом в Гьевране была свадьба. Хотя замужество дочери и не было поводом для большого торжества, Блотульф собрал всех друзей и родственников.
Финн не чувствовал себя особенно уютно под перекрестным огнем взглядов его новых родичей. Но Блотульф горой стоял за своего зятя; и когда один из сыновей Олвисхауга обругал его, он строго сказал, что любое оскорбление Финна он будет расценивать как оскорбление себя самого.
Но у самих новобрачных не все шло гладко. И однажды, вернувшись из Гьеврана, Эльвир озабоченно произнес:
— Если Ингерид думает, что может надеть на Финна узду и понукать его, то боюсь, ее ожидает малоприятный сюрприз.